Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

«Не все маги»

Название: «Не все маги»
Фэндом: Dragon Age
Персонажи: ж!Хоук-маг, Фенрис, фоном - Грейс, Траск
Рейтинг: NC-17
Категория: джен, прегет
Жанры: даркфик, пропущенная сцена
Размер: драббл, 700 слов
Статус: закончен
Предупреждение: смерть персонажа, грубая речь
Саммари: Маги похитили Фенриса. Сами виноваты.
Таймлайн: Третий акт, квест "Подавать холодным"
ficbook

«Не все маги»

«Не все маги»

Фенрис не помнил, как оказался на Рваном берегу. Услышал шорох в холле поместья, спустился проверить, что там. Очнулся уже здесь, раненый, лежащий на залитой кровью площадке, среди обгорелых трупов в мантиях магов и кирасах храмовников. Рядом сидела Хоук, взъерошенная, как воробей, платье безнадёжно испорчено: кровь, гарь, грязь на спине, словно магессу протащили по луже.

Сильно воняло горелым мясом и, деликатно выражаясь, содержимым кишечника. Знатный, видимо, был бой.

Магесса, ругаясь, как портовая торговка рыбой, резкими движениями бинтовала его рассечённое предплечье.

— Хоук… — Фенрис было попытался её остановить, не тут-то было, женщина не стала его слушать:

— …и эта сука ещё жаловалась, что храмовники у неё отобрали посох! Эта, прости меня Андрасте, татуированная блядь, едва не убила нас при первой встрече, когда мы её же задницу спасали! Уговаривала нас убить храмовника и позволить ей сбежать! После всего того шоу с поднятыми трупаками, что она нам продемонстрировала! И главное, кого убить? Не мудака типа Алрика, а того единственного, кто был готов за неё, суку такую, поручиться! И после всего этого она возмущалась, что у неё отобрали посох! Представляешь? Посох! А я ведь говорила Траску, что Грейс лживая тварь! Что ей нельзя верить! — Хоук неожиданно всхлипнула, мотнула упрямо головой. — Нет, блин, «Грейс — маааааг! Магов надо защищать!»

Фенрис поморщился, обвёл взглядом площадку. Вот оно что. Труп Траска, старого приятеля Хоук, валялся рядом, шагах в десяти. Кираса измята, словно храмовника кто-то огромный взял и выкрутил, как мокрую тряпку. Сквозь изломы брони пузырились выдавленные внутренности, кровь широким веером залила и песок, и растущий рядом куст. Одно хорошо: судя по удивлённому лицу, храмовник умер быстро.

— Хоук…. «О мёртвых либо хорошо, либо ничего».

— «Либо ничего, кроме правды!» — зло дополнила крылатую цитату Хоук. — Траск мудаком был, мудаком и остался! Дочку-волшебницу прижил тайком, так сразу мозги съехали на почве любви к магии!

Фенрис не стал акцентировать внимание Хоук на том, что она противоречит сама себе. Пусть выговорится.

— Ведь знала же, знала, что этим закончится… — продолжила Хоук, завязывая узел на повязке. — Всем ведь говорила, Грейс — маг крови! Всем! И Орсино, и Траску, и Каллену! И что? Меня послушали? Хрен! «Мы не можем это доказать!» Зачем мне доказывать? Я, блин, кто? Защитница? Или половая тряпка, о которую можно ноги вытирать?

Магесса подхватила чью-то сумку, суетливо поворошила её содержимое, потом, недолго думая, вытряхнула на песок. Выхватила из образовавшейся груды свёртков, скомканных носовых платков и пеналов фляжку с лечебным отваром, сунула в руки эльфу.

— Пей!

Фенрис со вздохом подчинился, хотя, по его мнению, зелье явно требовалось не ему, а Хоук. Но сейчас не объяснить взбудораженной женщине, что маги, похитившие его, особого вреда не причинили, и что случайная рана (да какая рана, царапина!) страшна только на вид, и что большая часть крови на его теле — чужая.

Хоук постепенно успокаивалась. Оглянулась на Авелин, деловито переворачивающую дымящиеся трупы, и наверняка уже мысленно составляющую рапорт; на Себастиана, спокойно объясняющего что-то пришедшим на выручку храмовниками. Фенрис поднялся, протянул руку Хоук.

— Не сиди на песке, застудишься.

Магесса встала, попыталась отряхнуть платье, но быстро бросила это безнадёжное дело. Оскалилась, подошла к окровавленной куче плоти и лилового тряпья, злобно пнула. Возможно, это был труп Грейс, но Фенрис уверен не был. Он плохо помнил волшебницу из Старкхевена, а после заклятий Хоук с опознанием тел возникали сложности.

— Мерзкие маги! — прошипела магесса. — Как же я их ненавижу!

— Хоук, ты сама отступница, — напомнил Фенрис.

— И что? В отличие от этих, которые в Круге, я магией крови не пользуюсь и с демонами не якшаюсь! Из-за таких мразей, — женщина обвела рукой площадку, — магов и ненавидят! Доиграются до Права Уничтожения. Ладно, меня никто не слушает! Но Каллена?! Пример ферелденского Круга никого не научил? Так, кстати, где этот Каллен? Я его сейчас спрошу, какого хрена его маги устраивают похищения граждан Киркволла среди бела дня! Я ему сейчас всё скажу! Я ему так сейчас скажу, что он у меня неделю спать не будет…

Фенрис задумчиво посмотрел вслед разъярённой Хоук. Бедный рыцарь-лейтенант Каллен. Через две минуты храмовник будет завидовать мёртвым магам.

Хоук направилась к закованным в броню рыцарям, перешагивая через трупы — сурово сжав кулаки и с высоко поднятой головой. Ни дать, ни взять — взлохмаченный щенок, что набрасывается на матёрых волкодавов. От пришедшего в голову сравнения Фенрис усмехнулся. А ведь Хоук примчалась его спасать, даже не переодевшись. Интересно, догадывались ли маги, которые решили шантажировать Защитницу его жизнью, что этим подписали себе смертный приговор?

@темы: маги, Рейтинг - NC-17, храмовники, Фенрис, Статус - закончен, Размер - Drabble, Жанр - Dark, фэндом "Dragon Age 2", Сюжет - конфликт, Hawke (Female)

---

«Я не хочу быть храмовником»

Название: «Я не хочу быть храмовником»Фэндом: Dragon Age
Персонажи: Алистер, магичка, фоном - храмовники, Ирвинг, Грегор.
Рейтинг: R
Категория: джен, прегет
Жанры: драма, пропущенная сцена, экшен.
Размер: мини, 3180 слов
Статус: закончен
Предупреждение: смерть персонажа, могут быть расхождения с каноном.
Саммари: Если Алистер дружен со Стражем, он вскользь упоминает, что уже бывал в Башне Круга и присутствовал при Истязаниях. Какое оно было, это первое Истязание Алистера?
Тайминг: примерно 9:28 или 9:29 Дракона.
ficbook
Иллюстрация от божественней Soul of Light

«Я не хочу быть храмовником»

«Я не хочу быть храмовником»

    Говорят, все Круги разные. В Киркволле магам иногда разрешают гулять по городу. В антиванском, по слухам, на крыше башни разбит сад, куда разрешено подниматься только волшебникам. О ривейнском Круге ходят такие дикие россказни, что маги только смеются, когда их слышат.
    Но для отряда храмовников из Рэдклиффа, томящегося на стылом берегу, Круг магов — это в первую очередь величественная башня, возвышающаяся над поверхностью озера Каленхад.
    Отряд был небольшим. Четверо послушников, ещё не принёсших обеты, присматривающий за ними брат Тевиус и очень сердитый сер Главин, рыцарь-командор рэдклиффского аббатства. Повод сердиться у него был: из-за очередной выходки Алистера отряд прибыл к цитадели Кинлоха с непростительно большим опозданием. Главин прохаживался по пристани и размышлял: подвергнуть наказанию зарвавшегося юнца сразу по прибытии в Круг или обождать до возвращения в аббатство? Опыт говорил, что послушников, как и собак, надо наказывать сразу, как только они нарушили приказ, иначе урок окажется бесполезным. Но как же ему не хотелось показывать рыцарю-командору Грегору, что кто-то из подопечных подвергает сомнению его авторитет…

    Алистер, даже не подозревая, что является объектом тяжких дум своего наставника, вертел головой, рассматривая башню. Отсюда она казалась небольшой и изящной, но он знал, что истинный размер башни можно оценить, только оказавшись рядом. Также он знал по рассказам старших товарищей, что на той стороне имелся паром, который мог бы перевезти их всех, но, в силу неизвестных причин, им пользовались редко. Обычно путников переправляли на небольшой лодке, по два человека за раз. «Для большей безопасности». А может, так было дешевле. Или проще. Или это было епитимьёй для таких же провинившихся храмовников, как он.
    Истязания, ради которых послушники прибыли в цитадель Кинлоха, были перенесены командором-надзирателем Грегором на следующий день. Не проводить же ритуал на скорую руку? Гостям Башни показали, где находятся купальни, где взять горячей воды, чтобы помыться после марша. Предоставили ужин — на кухне, не в трапезной. Ещё раз сухо напомнили правила пребывания в Круге, порекомендовали вести себя тихо, а время, оставшееся до отбоя, потратить на самоподготовку. Желательно, не покидая помещения казарм.
    Но рекомендация — это ведь не прямой приказ, это же просто совет, не так ли? Можно к нему прислушаться, а можно и пренебречь. Спать было рано, читать поздно (да и вряд ли здесь можно раздобыть что-то интересное), повторять слова литаний и молитв отрицания… Зачем? Он и так их отлично знает.
    Алистер дождался, когда брат Тевиус отправится на поиски давних приятелей, и тихонько выскользнул за дверь.

    Коридоры башни уже опустели, и можно было побродить по общественным помещениям, полюбоваться высоким резным потолком, статуями и стрельчатыми окнами, не опасаясь поймать чей-либо удивлённый взгляд. А посмотреть было на что. Кто только не прикладывал резец к этим камням — аввары заложившие крепость в стародавние времена, гномы, тевинтерцы, захватившие все земли Тедаса, даже орлесианцы.
    Алистер практически крался на цыпочках, иногда прячась в нишах маленьких винтовых лестниц от дежурных — отбой вот-вот объявят, почти все обитатели башни разошлись по своим комнатам, и ему не хотелось кому-либо помешать. Или быть обнаруженным раньше времени.
    Он планировал быстро осмотреть ротонду (говорят, там красивые решётки вместо перегородок) и вернуться, но его отвлёк едва заметный запах ладана, пробивающийся через плотно закрытые двери. За ними обнаружилась небольшая часовня. Царящий в ней полумрак разгонялся огнями свечей. Не теми кусочками заколдованного мела в стеклянных лампах, что освещали помещения Башни, а самыми обычными церковными свечами. Фитили успокаивающе потрескивали, распространяя запах расплавленного воска, и Алистер неожиданно для себя зашёл внутрь. Ему вдруг захотелось немного посидеть в одиночестве. Недолго. Чуть-чуть.
    «Странно, — подумал он, осматриваясь. — В такой большой башне такая маленькая часовня. И украшена скромно: поставцы да статуя Андрасте. Ни драпировок, ни флагов, ни цветов. Разве что свечи да красная обивка на скамеечках для коленопреклонений. Даже ковра нет. В коридоре есть, а здесь нет. И скамьи из дерева. Жёсткие и не очень-то удобные».

* * *

    Через какое-то время он понял, что, во-первых, случайно заснул, а во-вторых, в часовне он не один.
    Перед боковым алтарём склонилась совсем юная девушка, лет семнадцати на вид. Было слишком темно, чтобы её хорошенько разглядеть, видно только, как блестят тёмные волосы, перехваченные лентой. Ученица Круга, не храмовница. Слова её молитвы были практически не слышны, но, как показалось Алистеру, звучали искренне. Алистер не смог разобрать, какую именно часть Песни читала девушка, понял только то, что она просит Андрасте о заступничестве. И волнуется.

    Он дождался, когда девушка замолчит, опустит сомкнутые ладони. И только тогда, негромко, чтобы не испугать, окликнул.
    Девушка резко обернулась, уставилась на него широко раскрытыми глазами.
    — Кто ты?
    Алистер посмотрел на свою форменную тунику с пламенеющим мечом. На волшебницу. Потом снова на тунику.
    — Эм, я вот не припомню, много ли в Ферелдене орденов, которые пользуются символикой Церкви?
    Девушка смутилась.
    — Извини, просто я тебя впервые вижу. Ты наш новый надзиратель?
    — Дай подумать… Нет.
    На её лице мелькнуло отчётливое выражение брезгливости и Алистер почему-то поспешал оправдаться.
    — Я не охотник! Честно!
    — Неужели клирик? — волшебница с сомнением оглядела его плечи.
    — Опять не угадала.
    — Тогда кто?
    — Я пока ещё послушник, — улыбнулся Алистер. — Я ещё не приносил последних обетов.
    — О. И давно ты тут сидишь, послушник?
    — Не знаю, я заснул. — Он развёл руками, как бы говоря, что не подслушивал. — А ты что здесь делаешь? Разве вам в Круге разрешают полуночничать?
    — Мне можно, — нахмурилась волшебница и с неохотой пояснила: — Сегодня должны были пройти мои Истязания, но их внезапно отложили. Я… я не могу заснуть. Ведь раньше Истязания никогда не переносили…

    Девушка прошептала, совсем понизив голос, словно говоря сама с собой:
    — Только бы он не передумал, только бы не Усмирение…

    Алистер смущённо заморгал. Он как-то не подумал, что та невинная шутка со щитами затронет кого-то со стороны.
    — Оно будет завтра. С утра, может быть.
    — С утра? С чего это вдруг? Ты откуда знаешь?
    — Ну... — мучительно краснея, протянул Алистер. — В общем, это из-за нас их отложили. То есть, из-за меня.
    Со стороны алтаря донёсся вздох облегчения. Что бы то ни было, но Усмирение пугало ученицу больше, чем неведомая процедура Истязаний. Алистер отнёсся к этому с пониманием. Если честно, то усмирённые и его пугали до дрожи своей бесстрастностью и холодностью.

    — Что там такого происходит, раз ты так боишься?
    — Я ни капли не боюсь, — почему-то раздражённо отозвалась девушка, встала со скамеечки и, отряхнув колени, пересела на ближайшую скамью.
    — Тогда почему ты молилась? Или это обычай такой — проводить ночь перед статуей Владычицы?
    — Я не молилась, — с нажимом отрезала ученица. — Я повторяла формулы. И я не боюсь. Если Ирвинг считает, что я справлюсь, значит, я справлюсь. Лучше скажи — а что ты тут делаешь? Ты ведь из Орлея?

    Алистер украдкой почесал затылок. Ему пора было уходить, тем более его собеседница, к сожалению, явно не настроена говорить на интересующую его тему. Однако он впервые столкнулся с тем, что его приняли за орлесианца.
    — Нет, я никогда не покидал границ Ферелдена. А почему ты решила, что я из Орлея?

    Девушка наклонила голову, разглядывая его как диковинную зверюшку.
    — В Ферелдене вечернюю мессу не проводят. Храмовники из Орлея об этом постоянно забывают, торчат тут до полуночи, а потом возмущаются.
    Алистер усмехнулся. Что-то похожее рассказывали в аббатстве.
    — Нет, я пришёл не на службу.
    Девушка непонимающе нахмурилась.
    — А зачем тогда? Это такой обычай у послушников? «Проводить ночь перед статуей Владычицы?»
    — Нет, просто я боюсь завтрашних Истязаний, — признался Алистер. — Говорят, что это опасно, но нам никто не рассказывает, почему.

    Судя по уважительному взгляду волшебницы, его репутация только что выросла. Настолько, что девушка пересела лицом к нему и засыпала кучей вопросов. Алистеру было неуютно от такого пристального внимания, пока он не сообразил, что, во-первых, в цитадели редко можно увидеть новое лицо, а во-вторых, болтовня — это тоже хороший способ унять страх.
    Узнав, что Алистер не так давно был в Денериме, его собеседница восторженно всплеснула руками:
    — О… Денерим! Говорят, там можно получить всё что угодно!
    — Угу, я вот в глаз получил, — грустно пробормотал себе под нос Алистер. Его собеседница реплику всё-таки расслышала и звонко рассмеялась. Правда, тут же испугалась, прикрыла рот ладошкой, опасливо вслушиваясь в тишину.

    Веселье как-то испарилось.
    — Как ты думаешь, что там будет? — задумчивым тоном спросила волшебница.
    — Не знаю, — честно ответил Алистер. — Вам тоже не говорят? Может, это просто экзамен?
    Волшебница возразила после небольшой паузы:
    — Зачем тогда нужна толпа храмовников?
    — Ну… Проверить знания? — предположил Алистер.

    Девушка фыркнула, дотянулась рукой до его нагрудника и, прежде чем Алистер успел среагировать, уже читала какое-то заклинание низким рокочущим голосом. Опасности от неё не чувствовалось, и Алистер, сдержав рефлексы, позволил ей прочитать формулу до конца.
    Ничего не произошло. Видимых эффектов у заклинания не наблюдалось. Он вопросительно посмотрел на девушку.
    — Это простейшее заклинание, от которого все ближайшие девственники начинают источать свет, — небрежно прокомментировала она.
    Брови Алистера сами собой поползли вверх. Ну и нравы в этом Круге! Волшебница была лишена даже намёка на какое-либо сияние, и это в её-то юном возрасте! Потом до него медленно дошёл тот факт, что сам он тоже не светится.
    — Э-э-э! Это заклятье не работает! Я ничего такого не делал!
    — О, как это мило. — Теперь настала очередь волшебницы заинтересованно разглядывать Алистера, от чего тот покраснел до самых ушей. Она довольно рассмеялась, махнула ладонью.
    — Расслабься. Не существует таких заклинаний, в принципе. Это был стишок для запоминания неправильных глаголов на Аркануме. Странно, что ты его не узнал, кстати. Ну как, ты всё ещё думаешь, что вас зовут проверять наши знания?
    — Может, тебя попросят показать самую сильную твою магию, а мы должны будем её нейтрализовывать, если слишком много получится?
    Алистер пытался говорить ровно, но обида в голосе всё равно прозвучала. Хотя всех храмовников приучали с терпением реагировать на выходки учеников, которым доставляло удовольствие шутить над своими надзирателями, ему было стыдно и обидно, что он попался на такой простой розыгрыш. Он поднялся и коротко кивнул, прощаясь.
    — Извините, серра, мне пора идти.
    — Подожди, — остановила его волшебница. Она, всё ещё улыбаясь, тоже поднялась со скамьи и встала перед Алистером.

    Он подумал, что волшебница хочет извиниться, но она только с загадочным видом рассматривала его и молчала.
    Пауза затягивалась. Он чувствовал, что надо срочно что-то сказать, но не успел.
    Через секунду его целовали.
    Гром не грянул, небеса не разверзлись, не распахнулась дверь, его не облили мыльной водой под дикий хохот… Просто девчонка, с которой они завтра будут участвовать в каком-то важном ритуале, стояла на цыпочках, опираясь ладонями на его плечи и прижималась губами к его губам...

    Светлая мысль о том, что он, в первый же день пребывания в Круге, целовался с ученицей прямо перед алтарём часовни, и даже не спросил её имя, пришла ему в голову только за завтраком.

* * *

    Оказывается, днём Башня пронизана светом, и это приятно контрастирует с тёмными камнями облицовки и мрачными лицами магов и старших храмовников. Чем ближе была церемония Истязаний, тем реже слышались голоса, даже послушники прониклись напряжением. Через час после завтрака им приказали одеться по полной форме и готовиться к ритуалу.

    Местные храмовники проводили их в круглый зал на самом верхнем этаже, сказали встать возле балюстрады и не отсвечивать. В центре, на подставке в половину человеческого роста, стояла чаша с двойными стенками. Её содержимое искрилось потусторонним сиянием и наполняло помещение холодным металлическим запахом. Позади Алистера кто-то не сдержался и ахнул — такое количество чистого, уже обработанного лириума новички видели впервые.

    Дверь отворилась. Вошёл Первый чародей, за ним следовала та самая девушка из часовни. На ней была новенькая жёлтая мантия, чуть мешковатая в плечах и груди. К удивлению послушников, она была одна. «Странно, что ради Истязаний единственной ученицы поднимается такой сыр-бор», — подумал Алистер. Он переглянулся со стоящим рядом приятелем, хотел сказать, что ждал, по меньшей мере, с десяток учеников, но брат Тевиус на них шикнул, и пришлось встать ровно.
    Сейчас, при свете дня, Алистер разглядел, что волосы у волшебницы цвета гречишного мёда, а кожа матовая и белая, словно её никогда не касалось солнце. Захотел подать какой-либо знак, чтобы девушка узнала его в строю одинаково одетых храмовников, но не решился. «Найду её после, — решил он. — Зачем? Хотя бы имя спрошу».
    Ирвинг закончил последние инструкции и поцеловал ученицу в лоб. Она шагнула к чаше с лириумом, коснулась пальцами драгоценной пыли … и в ту же секунду замертво рухнула на подставленные руки храмовников.
    Брат Тевиус неодобрительно цокнул языком. Кажется, то, что волшебница так резко утратила контроль над своим телом, он счёл плохим знаком.

    На поверку выяснилось, что все слухи об Истязаниях были выдумкой, а ритуал оказался наискучнейшим занятием.
    — Разум магессы сейчас находится в Тени, её задача — победить демонов, которые будут пытаться захватить власть над её телом и душой, — нудно объяснял Тевиус послушникам их задачу. — Как видите, мы просто наблюдатели. Сможет она устоять перед демонами — так и будет спать, пока Истязания не кончатся. Наша задача — быть рядом, если испытуемый маг станет одержимым. Если… Тьфу ты, нелёгкая… То есть, когда ученик проходит Истязания, он тем самым доказывает, что может сопротивляться искушениям Тени и не станет одержимым. По крайней мере, не по своей воле.
    Минуты текли медленно. Усмирённые закрыли и унесли ёмкость с лириумом, девушку положили на припасённую кушетку. Все присутствующие напряжённо следили за лежащей ученицей. Если бы не крупные капли пота на лбу, девушку можно было счесть за мёртвую. Но, сколько бы Алистер ни вглядывался, никаких признаков пребывания волшебницы в незримом мире не заметил.
    Солнечные лучи лениво ползли по полу, отмеряя время. Прошёл час. К исходу второго Первый чародей и командор Грегор стали заметно нервознее, а брат Тевиус проверил, легко ли вынимается булава из петли. Потом подошёл к командору Главину, стоявшему возле Грегора и Ирвинга, тихо обменялся парой фраз и, вернувшись к послушникам, приказал им встать поближе к выходу. И вообще держаться настороже. На всякий случай.

    Все эти маленькие предвестники приближающейся трагедии складывались один к одному. Храмовники откровенно готовились к чему-то, Ирвинг с целителем отошли в противоположный конец зала. Алистер слышал, как его приятель еле слышно шепчет строки Песни, и обнаружил, что сам мысленно повторят бесконечную литанию из четырёх слов: «Пусть всё будет хорошо».

    Внезапно волшебница изогнулась, скрючилась на боку и разразилась хриплым, надрывным кашлем.
    — Ну, слава Создателю, — с видимым облегчением выдохнул кто-то из храмовников. К девушке торопливо подскочил целитель, сунул под нос склянку, от чего она закашлялась ещё сильнее и стала вяло его отпихивать. Впрочем, без особого успеха. Через мгновение волшебница свесилась с края кушетки — её рвало желчью. Стоящие вокруг люди смотрели на рвотные спазмы девушки без брезгливости, скорее даже одобрительно.
    — Ей плохо? — шёпотом спросил Алистер у ближайшего храмовника с нашивками сержанта.
    — Нет, что ты. Наоборот, хорошо. Чудно складывается. Думал, всё, поддалась девчушка демону, а гляди ж ты. Кажется, даже на своих ногах уйдёт.
    — А что? Часто не уходят? — настороженно спросил кто-то из-за спины Алистера.
    — А то. Чаще всего отсюда уносят.
    «Чаще всего»... Услышавший такое признание Алистер громко сглотнул; кто-то, не сдержавшись, прошелестел: «Создатель милосердный, прими их души».
    — Э-э-э, да вы чего? Не помирают они, бросьте. В обмороке мажики после Истязаний валяются, только и всего. А нашему брату приходится таскать их с этой верхотуры на первый этаж. Вам повезло — девчушка сама дойдёт. Хотя знатно потравилась, знатно…

    Все расслабились. Истязания прошли хоть и напряжённо, но зато успешно: волшебница стояла, шатаясь, поддерживаемая с двух сторон храмовниками и зажимала рот платком. Целитель поздравлял её, хвалил выдержку и сдержанность, за то, что, несмотря на слабый самоконтроль в начале испытания и опасно затянувшийся процесс, она смогла не только оказать сопротивление демону, но и блестяще закончить Истязания.
    Девушка не отвечала, ей было явно не до восхвалений. Она буравила окружающих каким-то странным взглядом, холодным и мутным одновременно. Периодически по девичьему телу пробегала судорога, крупная, словно кто-то невидимый от души лупил по квашне палкой.
    Алистер вдруг пожалел девочку: отравленная лириумом, подвергнувшаяся тяжёлому испытанию, страдающая… Все видят в ней опасность просто потому, что Создатель наделил её даром магии. Он пытался поймать её взгляд, чтобы хоть как-то выразить своё сочувствие и поддержку, но это ему не удавалось. В глазах девушки была разительная перемена по сравнению со вчерашним вечером, и Алистер подумал, что если это влияние лириума, то он никогда в жизни не притронется к проклятому металлу. И отвернулся. Ему не нравилось, что храмовники и маги тормошат девочку вместо того, чтобы отвести вниз и дать ей отдохнуть.

    Начало метаморфозы он пропустил. Услышал злой мат храмовников, обернулся, и тут же по глазам ударило магической вспышкой. Краткий миг слепоты, вой, что-то, вернее, кто-то, сбил его с ног. Когда зрение восстановилось, девчонка уже вытянулась неестественной дугой, кричала протяжно, захлёбываясь от боли. С каждой волной судороги тело её менялось — удлинялись руки, кисти превращались в пучки розог, расплывалось и иссыхало тело, словно кто-то невидимый сминал её, подобно мокрому рыбьему пузырю. Тела храмовников, которые по несчастливой случайности оказались возле одержимой, были отброшены в сторону, как куклы, отвергнутые капризным ребёнком. У большинства тлели котты, но никто вроде бы не умер. Пока не умер.
    — Срань Андрасте! — выругался храмовник-сержант, помогая Алистеру подняться. — Ох, ребятушки, не свезла нелёгкая! Ну, я впереди, вы на подхвате. Дадим твари время — все полягут.

    Бой не был тяжёлым.
    Рассеивание магии, взаимное прикрытие, пару раз Ирвинг помог своим колдовством. Как потом говорили храмовники в казарме, передавая по кругу бутыль самогона — повезло, что демон попытался прорваться в наш мир сразу, как только захватил разум волшебницы. Если бы он затаился, набрал силы — не поздоровилось бы всей Башне. А так он не сумел даже до конца подчинить себе захваченное тело, за что и поплатился.

    Вокруг одержимой клубилось колдовское марево, искажая восприятие, замедляя движения храмовников. Плавные, тягучие движения чудовища не походили на ту немногочисленную магию, которую Алистеру доводилось видеть воочию. Там, где магам приходилось предельно концентрироваться и помогать себе «вербальными формулами» (сиречь — заученными подсказками), демон просто исторгал из себя поток магической энергии, без всяких изысков наполняя заклинания силой и отбрасывая храмовников одного за другим.
    Последний удар нанёс Алистер. Практически случайно. Хотел закрыть щитом товарища — промахнулся и оглушил одержимую. Товарищ этим воспользовался: ударил тварь прямо в грудь, а Алистер на всякий случай снёс одержимой голову.
    В то же мгновение всё кончилось. Демон был изгнан, так и не причинив особого вреда. Девушка, чьё тело послужило ему вратами в материальный мир, была мертва, частично вернув себе естественный облик. Разве что отрубленная в начале схватки рука хранила искажённую форму.
    Безмолвно появились усмирённые, равнодушно выслушали какие-то указания Ирвинга, отданные вполголоса. Завернули тело с развороченной грудной клеткой в холстину и унесли. Алистеру некстати вспомнилась лекция о демонической лимфе, что образуется в сердцах одержимых. Он представил, как маги будут препарировать тело своей бывшей ученицы, которая росла на их глазах, рассекать её ланцетами, спеша извлечь редкое вещество из её вен... Картинка вышла настолько омерзительная, что его желудок взбунтовался и бурно расстался с завтраком.

    Его хвалили, поздравляли, хлопали по плечам. А он вспоминал, как кто-то небрежно подхватил за волосы и забросил в конверт холстины отрубленную уродливую голову, на которой проступали черты лица той, с которой он целовался минувшей ночью; вспоминал огромную дыру в её груди. И от этого хотелось удавиться.

* * *

    Послушники стояли в холле цитадели, выстроившись в шеренгу. Трое стариков перед ними: сер Главин, сер Грегор и Первый чародей — распинались о том, что, несмотря на чрезвычайное происшествие, послушники с честью прошли это испытание; что благодаря их выдержке, воле и бла-бла-бла…
    — Это моя вина, — казнился Ирвинг перед юношами. — Ученица была готова, но не справилась с искушением. Мне очень жаль, что ваши первые Истязания прошли именно так.
    — Вы не виноваты, — вторил ему Грегор, рыцарь-командор. — Первый чародей неверно оценил способности своей ученицы. Вот видите, к чему приводит гордыня? Даже слабый маг может возжелать силы и поверить в то, что ему удастся покорить демона. Запомните: убивая одержимого, вы не только выполняете свой долг, но и даруете ему покой!
    Алистер не слушал, он тщательно старался сохранить на лице равнодушное выражение лица и не хмуриться при словах «долг храмовников, судьба магов».
    Своё решение он уже принял.
    Первую же ночь после возвращения в аббатство Алистер провёл в соборе.
    Говорят, Пророчица смотрит прямо тебе в сердце и искренняя молитва будет услышана ею — неважно, какими словами ты взываешь.
    — Андрасте, Госпожа моя, прошу тебя — сделай так, чтобы мне не пришлось приносить обеты. Дай мне только шанс, и я сделаю всё что угодно, лишь бы этот кошмар не повторился. Я не хочу быть храмовником.

@темы: Het, Alistair, маги, Грегор, Рейтинг - R, храмовники, фэндом "Dragon Age: Origin", Статус - закончен, Жанр - Missing scene, Queen Anora, Размер - Min, Жанр - Deathfic, Сюжет - отношения, Жанр - Action, Gen, Ирвинг

---

«Vinek kathas»

Название: «Vinek kathas»
Фэндом: Dragon Age II
Персонажи: Ашаад, Киркволл
Рейтинг: PG-13
Категория: джен
Жанры: AU, даркфик, кроссовер, пропущенная сцена
Размер: мини, 780 слов
Статус: закончен
Саммари: Кроссовер «Dishonored» и «Dragon Age» Данволл и Киркволл - одно.
Таймлайн: первые акты обеих игр
ficbook

«Vinek kathas»

«Vinek kathas»

Киркволл гниёт изнутри. В нём всё источает вонь разложения. Переулки, загаженные помоями и экскрементами, рыбные прилавки с тухнущей на солнце рыбой, вода у пристаней, мутная от водорослей, намотавшихся вокруг причальных столбов. Немытые тела дитрази. Лживые глаза тех, кто пытается использовать кунари в своих нечестивых целях.

Ашаад ненавидел Киркволл сильнее, чем кто-либо. Он знал его нутро лучше рождённых здесь.

Аришок обещал Наместнику, что кунари не будут покидать лагерь в порту. Аришок держал слово.

Ашаад смывал с тела краску, скользил серой тенью вдоль плавилен, по торговым рядам, по задним дворам таверн и богатых домов. Он смотрел, слушал, дышал ядовитыми испарениями Нижнего города. Запоминал. Людей, улицы, лестницы и механизмы подъёмников, крепления стальных тросов. Расположение герсов, отсекающих одни улицы от других, их рычаги и противовесы. Маршруты стражи. Где можно купить яды, где — свежую провизию, где люди берут чистую воду и как её можно отравить. Вечером, вернувшись в лагерь, он переносил увиденное на бумагу — карты и чертежи. Записывал информацию и имена.

Киркволл принадлежал нечистому отродью, создателю чудовищных конструктов, разносчику чумы. Ашаад называл его «Чужой». Киркволл полон басра, поклоняющихся ему — единому и невоплощённому. Одни скрывали свои тела слоями ткани, открывая лишь лица и кисти рук. Другие носили маски и не говорили ни слова правды. Одни резали амулеты из костей. Другие — кровавые знаки на живых телах. Одни приносили в жертву самое себя, другие — своих детей, близких, рабов. Они все поклонялись Чужому. По-разному, но Ашаад ненавидел их всех.

Басра принимали Ашаада за Серого, Тал Васшота. Они думали — он продаёт себя за деньги тому, кто больше заплатит. Они давали монеты, и Ашаад брал их, не торгуясь. Он запоминал их и их врагов — тех, кто поклонялись Чужому. Убийц, носящих маски, появляющихся из ниоткуда. Бесценный опыт, за который заплачено кровью. Он останется навсегда в памяти — а если забудется, то достаточно коснуться шрама на иссечённом осколками плече, чтобы вспомнить: если басра в маске отводит руку вбок — уклоняйся.

У басра в масках нет гаалтока, но есть шары из хрупкого стекла, наполненные гремучей жидкостью и помещённые в надпиленную металлическую оболочку. У басра в масках есть арбалеты длиной в локоть, стреляющие тонкими металлическими болтами. И Ашаад не знал, что бы он предпочёл — чтобы в его тело впился литой наконечник, смазанный сонным ядом? Или чтобы убийца стрелял другим болтом — тем, что от удара раскалывается на десяток бритвенно острых осколков, размалывая плоть и кости в кровавую кашу?

Ашаад замечал у басра проклятые дары Чужого — умение отводить глаза, перемещаться мгновенно, ускользая от удара, сбивать колдовским потоком воздуха с ног.

Но Чужой этим не ограничивался. Ашаада выворачивало от отвращения при мыслях об особых любимцах Чужого, отмеченных кровавым знаком. Им даровано вторгаться в сознание, повелевать чужой волей. Ашаад видел однажды, как басра в масках оттеснили прохожего в тупик. Кунари отцепил от перевязи топор, думая прийти бедняге на помощь, но тот выхватил нож, воткнул себе в левую ладонь, взывая к бездне. Отмеченный. И бездна ответила ему: атаковавшие опустили оружие и позволили себя зарезать. Ашаад тогда дождался, пока его заметят, медленно поднял пустые ладони. Отмеченный окинул его недоверчивым взглядом, но всё-таки опустил клинок и позволил подойти к себе.

— Ты напеваешь что-то? Не знал, что кунари поют...

Отмеченный басра заподозрил неладное, только когда Ашаад подошёл вплотную. Ухмылка слетела с лица, как жухлый лист с ветви.

— Постой! Почему я не могу...

Отмеченный не успел договорить. Ашаад свернул ему шею.

Сила Чужого бессильна против выверенной музыки, сочинённой учениками Кослуна. Безупречно вычисленные тона защищали разум от нечестивого колдовства.

Ашаад убивал отмеченных знаком, когда мог. Он шёл по издыхающему городу, поражённому чумой, иногда встречая тех, чья душа требовала ответов. Они встречались и в пресыщенных обитателях Верхнего города, и у сокрытых под толщей камня печей мусоросжигателя, куда нанятые за гроши оборванцы свозили собранные на улицах отбросы и гнилое тряпьё. В рыбных цехах, где голодающие рабочие обрабатывали огромные туши китов и рыбу, идущую на стол богачей. Даже на скользких камнях причалов, среди многочисленных кораблей встречались виддатари — те, кто задумывался о том, что правильно. Кто смотрит в самую суть. Кто ищет Путь.

С каждым днём ненависть всё больше захлёстывала город. С каждым найденным в переулке трупом, с каждой нажравшейся человечины крысой, с каждым несправедливо убитым.

Ашаад видел — скоро всё захлестнёт пламя хаоса. Падут стены, отделяющие районы города друг от друга. Дома-крепости рухнут, погребая под обломками бесполезные драгоценности. Задохнутся от газовых выбросов суетливые рабочие-пчёлы, выплёвывающие с кашлем собственные лёгкие, сгорят среди своего хлама торговцы, в чьих глазах лишь изредка встречаются проблески разума. Штольни и коллекторы, загаженные и заполненные умирающими от болезней оборванцами и преступниками, будут затоплены и снова осушены. Каждый басра или отречётся от проклятых даров Чужого, или будет убит. «Нет осуждения тому, кто убивает животное, лишь с виду похожее на человека», — так гласит Кун.

Ашаад узнал Киркволл лучше, чем те, что рождены здесь, и не нашёл ничего достойного сожаления в этом городе. Скоро Антаам очистит его.

Скоро. Очень скоро.

* примечание

* примечание
Vinek kathas - приказ к атаке или убийству.

@темы: Рейтинг - PG-13, Ашаад, Жанр - Missing scene, Жанр - AU, Размер - Min, фэндом "Dragon Age 2", Жанр - Crossover

---

«Qunaron Vhel»

Название: «Qunaron Vhel»
Фэндом: Dragon Age II
Персонажи: Атенриль, Мииран, Ашаад, Томвайз
Рейтинг: R,
Категория: джен, намек на гет,
Жанры: пропущенная сцена, повседневность, юмор,
Размер: мини, примерно 1200 слов
Статус: закончен
Саммари: По заявке на Сатиналье: Персонаж просыпается в постели с персонажем другой команды. Я решил не мелочиться и он у меня проснулся в кровати аж с тремя персонажами.
Тайминг: после возвращение Писания Кослуна Аришоку.
ficbook

«Qunaron Vhel»

«Qunaron Vhel»

Ашаад всегда просыпался мгновенно. Разведчику хватало дуновения ветерка на коже, и что-то изнутри толкало, заставляло мгновенно открывать глаза. Но не в этот раз. Этим утром Ашаад чувствовал себя погружённым в густой подогретый мёд, сковывающий движения. У него отчаянно чесался нос, но сил унять зуд просто не было. Наконец, не выдержав, он потянулся к носу пальцами и в ту же секунду услышал сдавленное мявканье. Где-то совсем рядом. Ашаад приоткрыл веки, решил, что опасности нет, и попытался отвернуться от противных звуков. Но перевернуться на другой бок не получилось. Рассерженный мяв превратился в сип, кто-то слева истошно замолотил кунари по груди и бёдрам.

— Ммм? — Ашаад повернул голову на звук и с удивлением заметил на плече рыжую голову. Эльфийскую, судя по ушам. Незнакомую. Впрочем, через мгновение он понял, что абсолютно всё в помещении ему незнакомо — от постельного белья грубого плетения, до потолка из тёсаного камня. Больше времени оглядеться ему не дали, эльфийка дотянулась рукой до его лица и вцепилась в волосы, впрочем, довольно слабо. Ашаад, спохватившись, разогнул руку. Эльфийка откатилась на край кровати, кашляя и хватаясь за горло.

— Ты меня чуть не задушил! — просипела она, садясь на колени.

Эльфийка — маленькая, растрёпанная, с синими причудливыми татуировками и с очень сердитым лицом, казалась смутно ему знакома. Ашаад приподнялся на локте, тупо рассматривая завитки линий, оплетающие загорелые руки, светлые груди с бледными сосками и уходящие вниз, к животу. Узор татуировки, как ни странно, был знаком куда лучше, чем лицо возмущённой женщины. Ашаад спохватился, приподнял покрывало, заглянул под него. Переменился в лице, стыдливо подтягивая ткань к самому горлу. Эльфийка фыркнула.

За спиной раздалось недовольное ворчание, тёплый ком под поясницей, который Ашаад принял за нагревшуюся от тела подушку, завертелся, наматывая на себя покрывало. Да так энергично, что как бы Ашаад ни цеплялся в край материи, она вырвалась у него из пальцев. Кунари едва успел прикрыть срам ладонями. Растирающая шею эльфийка фыркнула ещё громче и демонстративно закатила глаза.

— Ходют тут всякие, — сонно пожаловался некто, отобравший покрывало. — А потом бельё после них стирать...

Ашаад резко повернулся — и в голове словно разорвался бочонок с гаатлоком. Кунари замер, втянул голову в плечи и, надеясь, что боль не вернётся, медленно взглянул на укравшего у него порывало.

Некто, сейчас напоминающий гусеницу с торчащими ушами, отполз к другому краю кровати. Уткнулся в плечо старого знакомого Ашаада — китшока местных кабетари, спящего в обнимку с подушкой. Китшок, сверкнув в полумраке лысиной, не просыпаясь, перевернулся спиной к спелёнутой ушастой гусенице и навалился на подушку животом.

Слава Столпам, китшок не был гол — он спал прямо в своей неизменной засаленной малиновой куртке и вытертых штанах неопределённого цвета. Его одежда воспринималась Ашаадом как неотъемлемая часть облика. По крайней мере, в тот единственный раз, когда китшок её поменял — Ашаад его не узнал даже после приветствия.

Ашаад осторожно потянулся к шее «гусеницы». Он хотел оттянуть край покрывала, в надежде увидеть воротник рубахи, но женщина шикнула на него, подкрепив шлепком по бедру. Рука Ашаада дёрнулась, задевая оттопыренное ухо. «Гусеница» недовольно забормотала, дёрнув ухом, как от касания надоедливой мухи.

— Эй, не тереби парня, — прошипела эльфийка, делая страшное лицо. — Миирана разбудишь!

От звуков голоса боль эхом отозвалась в висках.

Затем эльфийка спрыгнула с постели, прошлёпала босыми ногами по полу. Раздался взвизг металлических колец отодвигаемой шторы, и комната наполнилась лучами солнца, яростно выжигающими всё на своём пути.

В глаза бросились бурые пятна. Они были везде — на простынях, подушках, на стенах, на спине эльфийки и даже на ушах похрапывающей «гусеницы».

Ашаад напрягся, но быстро понял, что это следы от смазавшейся ритуальной краски с его тела.

Он украдкой рассматривал женщину. Стройная, подтянутая, с красиво очерченными мышцами, лишённая характерной для эльфов одутловатости. Она явно много двигалась и хорошо питалась, в отличие от поголовно больных обитателей эльфинажа, приходивших в лагерь кунари в поисках работы и выпрашивающих объедки.

Она быстро натянула на голое тело сорочку с обрезанными рукавами, всунула ноги в коричневые леггинсы и принялась их натягивать, подпрыгивая.

— Что ты так смотришь? — нахмурилась она. — Не видел, как женщина одевается?

Ашаад не ответил. Он обвёл взглядом помещение, пытаясь понять, как он здесь очутился. Судя по потолку и стенам — они в Нижнем городе, не в Портовом районе. Но каждый раз при попытке углубиться в прошлое в голове раздавался болезненный гул.

— Эй, — окликнула его женщина, застёгивая поясок. — Лично я собираюсь свалить отсюда до того, как Мииран проснётся. Праздник праздником, но кто знает, что взбредёт в эту лысую башку, когда он проспится. Советую тебе поступить так же.

— Отвернись, — попросил её Ашаад. Свои штаны он увидел сразу — они валялись грудой на столе, засыпанные пустыми бутылками.

Праздник... Ашаад вспомнил, как китшок кабетари (тот самый, в малиновой куртке, которого Ашаад не одобрял из-за образа жизни и нежелания прислушаться к Кун, но уважал за профессионализм и боевой опыт) поделился информацией, где хранится похищенная реликвия Кун. Его карашоки помогли Ашааду обнаружить и отбить тайник. К удивлению кунари, китшок кабетари не попросил за это ни единого золотого, ни какой иной награды, за что заслужил бесконечное уважение Аришока. И пусть похитителю реликвии удалось ускользнуть от кары, но это не могло омрачить радость, охватившую всех кунари до единого.

— А кто это? — Ашаад указал подбородком на копошащуюся ушастую гусеницу, застёгивая браслет на запястье. Первый браслет он нашёл почти сразу — наступил на него, но чтобы найти его пару — пришлось обыскивать комнату. Не хотелось бы сюда возвращаться или заговаривать с хозяином о произошедшем.

Удивительно, как басра привязываются к бесполезному хламу — столько странного и непригодного для боя оружия, хранящегося в одном помещении, Ашаад никогда в жизни не видел. Зато, обыскивая комнату, Ашаад легко обнаружил свои сапоги.

— Местный... травник, — вскользь улыбнулась женщина после небольшой заминки, постукивая себя пальцами по губам. Ашаад не понял причины её веселья. — Ты хотел попробовать, что такое «Аквэ Люцидус», а Мииран уже был настолько «тёплый», что приказал достать эту отраву хоть из-под земли.

— И? — спросил Ашаад, стараясь сохранять невозмутимость.

— Достали, куда деваться-то... И не только её.

Женщина, дожидаясь Ашаада, взглянула в маленькое, забрызганное мылом зеркальце возле окошка-прорези, тщательно расчесалась привязанным к верёвочке гребешком. Ашаад отметил, что она сняла запутавшиеся в зубьях гребня волоски и бросила их на пол.

— Ты не представляешь, как Мииран бесится, когда кто-то трогает его вещи, — пояснила она с мечтательной улыбкой. — Пошли.

Ашаад повиновался. В этом доме женщина явно была не в первый раз, и он шёл за ней, позволяя указывать дорогу, а сам пытался вспомнить, что же было после танцев на площади? Как они очутились здесь?

Они спускались по крутой неосвещённой лестнице — её Ашаад помнил, точнее, помнил шершавость стен, за которые приходилось держаться, чтобы не упасть. Перед дверью женщина замешкалась. Послышался лязг металла, потом она пробормотала себе под нос:

— На ключ запер... Ну ладно...

Она опустилась на четвереньки, к низкой полке, на которой расположился ряд абсолютно одинаковых стоптанных ботинок — их Ашаад вспомнил тоже — и шарила под ней с сосредоточенным видом.

— Нашла!

Через несколько мгновений, отряхнув колени и обтерев от пыли и паутины ключ, женщина отперла замок. Подбросила на ладони ключ, она с откровенным сожалением закинула его обратно под полку. Эльфийка толкнула дверь, и в лицо Ашааду ударил чистый (или хотя бы свежий) воздух.

— Почему мы были голые? — остановил Ашаад женщину, придержав её за локоть, перед тем, как с ней расстаться.

Эльфийка скосила взгляд на его руку, затем посмотрела кунари прямо в глаза. Снисходительное выражение её лица вызвало в Ашааде новый всплеск раздражения.

— М... Я не хотела пачкать свою одежду. Такой ответ тебя устроит?

— А я?

— Ты? — Женщина вывернула локоть из захвата и подмигнула. — Спроси чего полегче... Это уж тебе лучше знать, чего ты хотел от праздника, Кунарон Вэль.

тебе лучше знать, чего ты хотел от праздника, Кунарон Вэль.

_______________
Примечания:

_______________
Примечания:

Ашаад: Разведчик-пехотинец
Китшок: Военный командир армии Сегерона. Так же отвечают за портовую торговлю между кунари и иноземцами.
Карашок: Рядовой пехотинец
Кабетари: Простой человек.

@темы: Рейтинг - R, Ашаад, Мииран, Статус - закончен, Жанр - Humour, Жанр - Missing scene, Размер - Min, Сюжет - отношения, фэндом "Dragon Age 2", Атенриль, Томвайз, Gen

---

«Суккуб и Архангел»

Название: «Суккуб и Архангел»
Фэндом: Diablo
Персонажи: Инарий, Лилит, фоном Империй.
Рейтинг: PG-13
Категория: джен, пре-гет
Жанры: AU, романтика, вариации на тему канона
Размер: мини, 3250 слов
Статус: закончен
Саммари: Вечные битвы надоедают даже бессмертным.
Тайминг: Очень сильный прегейм, ещё до сотворения Сантуария.
ficbook, ФБ-2012

«Суккуб и Архангел»

«Суккуб и Архангел»

    Иногда упоение битвой исчезало. Обычно — после пролетевшего совсем рядом копья или сгустка обжигающего пламени, разбившегося о щит, и Инарий в такие мгновения остро вспоминал холод Пустоты. Это отрезвляло, и на какое-то время его переставал радовать и удачный отход для контрчарджа, и развоплощение попавшихся в ловушку демонов. Ведь если бы щит лёг в руку на мгновение позже – был бы развоплощён не демон, а он.
    Но эти опасения были лёгкой невесомой вспышкой, и быстро проходили. Подумаешь, ну убьют тебя, ну повисишь немного в тишине Пустоты. В следующий раз будешь внимательнее.

***

    Вокруг шёл бой, воздух на полях Пандемониума до самого горизонта гудел от звона оружия и магических вспышек. Инарий уловил краем сознания возмущение эфира и, не особо задумываясь, отразил щитом направленное на него заклинание. И вдруг споткнулся на ровном месте — заметил, что его противник, синекожая демоница-суккуб с плетью, по которой змеились электрические разряды, улыбнулась ему. Он удивлённо посмотрел на неё, на её обнажённую грудь с идеальными сосками и задумался — зачем это ей пришло в голову принимать подобную форму в бою? Почему не броня? Почему не наросты-шипы, отводящие удар? Почему именно эти беззащитно-трогательные, изящно покачивающиеся полушария?
    — Чтобы отвлекать, — сладким голосом промурлыкала демоница, проводя когтистыми пальцами по ложбинке между грудей, и Инарий вдруг обнаружил, что плеть обвилась вокруг его ног.
    — Работает, — вынужденно признал Инарий, сжимая меч.

    Раздался приказ отступать, он оглянулся — вокруг никого из его отряда не осталось. На площадке виднелись только колеблющиеся фигуры демонов и всего два мерцающих следа от развоплощения, к тому же, почти исчезнувшие. Неужели он так глубоко задумался о форме демоницы, что не заметил перегруппировки? Он перехватил щит поудобнее, опустил меч клинком вниз, готовясь в одно движение перерубить плеть.
    — Уже уходишь? — протянула демоница, притворно потягиваясь. — Не будешь сражаться?
    Инарий хмуро ответил, не принимая её игры:
    — Я мог бы убить вас всех. Но ты тоже слышала сигнал. Отпусти меня, и я не буду уничтожать твоё оружие.
    Суккуб взметнула брови.
    — Вот как? И почему же ты хочешь её… не уничтожать?
    Инарий перевёл взгляд с плети, искусно сотканной из четырёх полос света — алой, багровой, лиловой и просто белой, по которым пробегали вспышки разрядов, на грудь демоницы и пожал плечами.
    — Она красивая.
    — И это повод не уничтожать оружие врага? Ты лжёшь, ангел.
    — Это твой аспект, демон, — в тон ей ответил Инарий и занёс клинок.
    Демоница вскинула голову, по её плечам пробежал всполох магического сияния и Инарий без особой на то надежды приготовился отразить добивающий удар, как вдруг плеть ослабила свою хватку и свилась у ног хозяйки. Вокруг руки демоницы дрожало адское пламя, готовое в любую секунду спалить его.
    — Уходи, если не хочешь сражаться со мной.
    Инарий расправил крылья, меч в его ладони вспыхнул, растворяясь. Он почувствовал, как кто-то из демонов обратил на него своё внимание — по обжигающей ненависти, и взлетел, не искушая судьбу.
    — Ты странный, ангел, — он услышал затихающий мурлыкающий шёпот краем сознания.
    — Ты тоже, демон, — мысленно послал он ответ.

***

    Первое, что он увидел, сойдя с Кристальной Арки — Империя.
    — Брат, как ты мог так глупо попасться на уловку врага?! — возмущённо спросил он, протягивая руку и помогая спуститься. — Из-за тебя мы едва не проиграли сражение!
    — Правда? — отпарировал Инарий. — Я ничего такого не припоминаю…
    — Разрушители заманили тебя под основание колонны, а молоторукие обрушили её. Но мы отбили штурм нечестивых отродий, не дав им…
    — Глупая смерть, признаю, — Инарий пожал плечами, не особо вслушиваясь, и оперся на руку Империя. — Как думаешь, скоро ли демоны попытаются взять реванш?
    — Скоро? Да они уже перегруппировались и собираются атаковать пустоши Пандемониума! Их войска направляются...
    Инарий терпеливо молчал, дожидаясь конца речи аспекта Доблести или хотя бы паузы, в которую можно вклиниться с волнующим его вопросом.
    — Брат, скажи, демоны ведь выбирают свой облик, так же как мы? Чтобы выразить свой аспект?
    — Кощунство! Как можно сравнивать аспект и эти… рога, щупальца… Ты снова отвлекаешься, думаешь о том, что неважно. Каким бы не был бы облик демонов, это не поможет нам завладеть Камнем Мироздания!
    Империй раздосадовано взмахнул крыльями и переместился к балюстраде на краю платформы. Где-то на краю горизонта дымили огненные вспышки и сверкали призванные молнии-копья, послушные ангелам.
    — Битва началась. Я нужен там, брат, — не отрываясь от зрелища, напряжённо проговорил Империй. — Прости.
    От его крыльев растеклось золотистое марево, силуэт Архангела задрожал и расплылся.
    Когда Империй окончательно исчез, Инарий тихо спросил: «А я?»

***

    Прошло немало битв после встречи с необычной демоницей. Какие-то шли во славу ангелам, в других удача отворачивалась от Света и улыбалась силам Преисподней. Как-то преследуя улепётывающих демонов, Инарий увидел знакомое крыло, обернулся — но это оказалась другая суккуб, неопытная и неосторожная, протяжно закричавшая, когда метко брошенное копьё сержанта Инария заставило её развоплотиться.
    Подделка.
    Инарий тогда усмехнулся. Оглянулся, высматривая знакомую синекожую фигурку в багровом сиянии, с многоцветной светящейся плетью в руках. Её не было. Он внезапно подумал, что возможно, в этот самый момент плеть демоницы рвёт на куски солдат из отряда Ауриэли или Изуала. Это была не самая приятная из вероятностей. Он предпочёл бы думать, что она стоит в стороне от битвы, поигрывая своей плетью, вся состоящая из плавных выверенных линий. В конце концов, демоны среди своего разнообразия должны были создать что-то совершенное, раньше или позже.

***

    Она узнала его первая — Инарий почувствовал это по безмолвному шёпоту, — и затаилась, боясь обнаружить своё присутствие. Его отряд только что захватил один из залов Пандемониума, вытеснив демонов Мефисто, Лорда ненависти, которые не очень-то хотели отступать. От особо упорных остались только лужи быстро остывающей лавы да пепел.
    — Провести проверку и закрепиться, — распорядился его сержант, но безмолвный шепоток возле Инария завибрировал, сжался от предчувствия.
    — Стоять, — отменил приказ Инарий, — отступаем. Это ловушка. Наши враги хотят заманить нас вглубь, и добить, когда мы оторвёмся от остальных сил. Мы не можем преследовать врага, и вынуждены будем остаться здесь. И демоны нас окружат и уничтожат.
    Это хорошо, что ангелы не обсуждают приказов командования. Солдаты быстро перегруппировались и отошли, так и не обыскав колоннаду. Последним, повинуясь кивку Инария, ушёл сержант.
    
    — Уходи, пока есть время, демон, — сказал Инарий вслух, на всякий случай обнажая меч. — Твой план красив, но я на такое не попадусь.
    Вибрация сменила тональность. Она звучала вопросительно и смущённо.
    — Ты слишком громко думаешь. Ещё немного, и твоё присутствие обнаружил бы не только я.
    — Ты умён, ангел. — Демоница вышла из-за обрушенного адского портала-сердца, кожа её стремительно меняла цвет с маскирующего красного на привычный синий. Изумрудно-зелёные перья разметались по плечам, а плеть так плотно обвилась вокруг правой руки, отчего казалось, что та объята колким пламенем. — Но почему ты отвёл войска? Если ты разгадал мой план, ты мог бы обхитрить и уничтожить меня.
    — Я всего лишь возвращаю долг.
    — Разве ты не обязан… — и она замолкла, обескураженная негромким смехом Инария.
    — Не суди меня по себе подобным, демон. Я ничего не обязан. Ни тебе, и никому другому.
    Суккуб прищурилась, и Инарию показалось, что она на миг оказалась рядом, так чётко он увидел её лицо и пульсирующий амулет в ложбинке грудей. Она величаво подняла вверх левую руку, вокруг которой вспыхнул и рассыпался искрами язык багрового огня.
    — Я запомню тебя, ангел.
    «Да ты уже запомнила, демон, — усмехнувшись и покачав головой подумал Инарий, глядя ей вслед. — А отсалютовала, как равному. Интересно, знала бы, кто я — так же себя бы повела?»    

    Присоединившись к своему отряду, он поймал долгий взгляд сержанта.
    — Разведывал колоннаду. Там Сердце, — коротко объяснил Инарий своё отсутствие.    

    Империй хвалил его после боя, а Инарий не знал, куда исчезнуть.
    — Гордитесь нашим братом, который раскрыл хитроумный план слуг Мефисто! Мы выиграли это сражение только благодаря ему! Даже отводя войска, отказываясь от сражения, можно проявить доблесть и выдержку! Ведь если бы наш брат ввязался в бой с армией Мефисто — мы могли бы потерять его отряд и добытое с таким трудом преимущество…
    «А я думал, что спасаю её от развоплощения», — думал в это время Инарий, вспоминая как суккуб, гордо распрямив крылья, уходила прочь. Бёдра и линия хвоста у неё тоже оказались совершенны.

***

    Инарий любил оставаться один на поле боя после завершения сражения. Когда исчезали следы битвы и развеивался прах, он мог помечтать. Вот Пандемониум — чистый от скверны и лавовых завалов, ставший прекрасным вместилищем сил Небес, достойным их отражением — полный переливов света и отзвуков хоралов, доносящихся от Кристаллической арки. Вокруг поднялись бы прекрасные статуи, колонны по белизне своей соперничали бы с расцветшими повсюду Древами сосредоточия, на которых каждый крошечный цветок вторил бы небесной Песне… Везде бы воцарились покой и красота.

    Он замечтался и в этот раз, и его окружили. Да, ему противостояли низшие демоны, неказистые, подобные друг другу, как две капли воды — мутной и горькой — не владеющие истинной мощью, и которые никогда не станут аспектом, ни малым, ни чистым, пусть и считалось кощунством на Небесах говорить об аспектах в отношении исчадий Преисподней. Демоны-солдаты, насильственно рождаемые Адской Кузней; чудовища, искусственно созданные ради одной цели — нападения на силы Небес — они мало что могли противопоставить ему, Архангелу Инарию, члену Ангирского совета, воплощению чистого аспекта.
    Просто их было очень много.

    Он уничтожал порождения Кузни, развоплощая своим мечом, стараясь наносить удары так, чтобы затруднить тварям воссоздание. И, пронзая клинком чистого света очередную тушу, снова отступив на шаг, — или полшага, но в который раз? как близко он к облепленной демонической скверной стене? — в какой-то момент разозлился. Тщета, глупость, бездарная трата времени… Пусть и бесконечного. Каждое убитое им чудовище, каждый развоплощённый демон восстанет из Пустоты на зов Кузни, как и каждый развоплощённый ангел рано или поздно возродится в свете Кристальной арки. Пусть демонов всё больше, пусть они теснят его — это ничего не значит, даже если он отразит этот удар, его настигнет следующий, и он будет висеть в Пустоте, снова и снова возрождаясь для бессмысленного убийства, которое никогда не принесёт результата. И даже его злость бессмысленна. Он опустил щит, выпрямился, чтобы встретить грудью изогнутый клинок врага. А демон, радостно захохотавший от предвкушения победы, вдруг замер, удивлённо уставившись на собственную грудь. Белый лучик рассёк его корпус, и демон рассыпался в прах, проваливаясь огненными хлопьями внутрь себя.
    Белая ослепляющая полоса кромсала чудовищ вокруг безоружного ангела, к ней присоединилась алая и багровая, разрубая тварей на части, испаряя перекрестьем лучей в пыль. От выверенных метаний этих световых полос гудел сам воздух… Инарий равнодушно смотрел прямо перед собой, привалившись спиной к покрытой липкой скверной колонне. Ему было плевать, что скверна щиплет междукрылье, и что если он продолжит так стоять, тьма запятнает и убьёт его.
    В рядах демонов царила паника, они смешались, с воем пытаясь увернуться от… кого? «Разве это не Ауриэль со своими солдатами хлещет врагов Нитью Надежды? Почему тогда демоны не нападают на них? Впрочем, всё равно».
    — Ангел! Сражайся! — нечто тощее, шипастое, объятое густо-синем маревом, выскочило из месива демонов прямо перед ним, не дав демону-солдату нанести смертельный удар. — Сражайся!
    — Нет. — Он склонил голову и расслабился. Чёрная плёнка, щекоча, скользнула на крыло, склеивая намертво камень и ангельскую плоть. Звуки боя медленно стали затухать в сознании, и ему впервые захотелось не рвануть попавшие в ловушку крылья, обдирая и теряя ненадолго силы, а прижаться к убивающей его скверне и поскорее окунуться в холод Пустоты. Там он сможет побыть в покое. Наедине с самим собой. И никто не будет ему мешать наслаждаться мечтами. И там, в тишине, он сможет поразмыслить, что это за демон из высших чудит, убивая собственных солдат, да ещё воплотившись в такой сложной боевой форме. И если первое для демонов было обычным явлением — ангелы бессчётное количество побед одерживали благодаря внезапным склокам между демонами, то второе удивляло. Инарий не видел прежде подобной формы. Существо было четырехрукое — если можно назвать руками костистые конечности, из которых бьёт почти материальное ослепляющее пламя, — спину защищают покрытые бритвенно-острой чешуёй крылья, переходящие в зазубренный хвост со сверкающим шипом-лезвием на конце.
    — Тебя убьют! — тварь зарычала, отгоняя своих сородичей. — Не смей сдаваться!
    — Тебе что за дело, демон?
    Вонь от палёной плоти слепила, вокруг визжали демоны, уничтожаемые мелкой вёрткой тварью; гудели, перекрещиваясь, лучи пламени… И наступила тишина.    

    — Эй? Ангел, ты ещё жив? — кто-то подёргал его за оплечье туники, и Инарий с неудовольствием поднял голову.
    Тварь стояла прямо перед ним, от неё пахло мускусом и жжёным камнем. Грудные пластины шумно вздымались от возбуждения, а пустой зал Пандемониума густо засыпало прахом и безмолвен.
    — Убей и меня, если хочешь, демон. Мне недолго осталось.
    Тварь, зло вспыхнув глазами, ударила крылом наотмашь по колонне, чудом не задев полосу приклеившихся ангельских крыльев, раздирая в клочья края его одеяния, объятого скверной.
    — Не смей сдаваться! — шипела тварь, заслоняя глаза когтистыми пальцами. Каменная крошка летела во все стороны, как и чешуйки с её крыльев, но колонна оседала, скверна с неохотой отпускала его крылья, и вскоре Инарий рухнул на плиты Пандемониума.
    — Ты в боевой форме? — деловито спросила тварь, осторожно переворачивая Инария на спину. Вопрос удивил ангела, ведь ни щита, ни оружия при нём давно не было, он отпустил их мысленным приказом ещё тогда, когда отказался сражаться.
    — Я? Нет, конечно же!
    — Да кто вас, ангелов, разберёт? Одинаковые все...
    — Куда ты меня тащишь? Зачем? Кто ты?
    — Прочь отсюда. Не знаю. Ты знаешь, — пыхтя, коротко отвечала тварь, одной «рукой» приподнимая его крыло, а тремя другими поддерживая его за талию и плечо.
    — У тебя… интересная форма, — пробормотал Инарий, изо всех сил удерживая крыло на весу. Случайно убить того, кто с таким упорством его защищал, было бы… неправильно. — Я бы запомнил, если бы видывал раньше такую.
    — Тебе она не нравится, эта форма? — спросила тварь резко и почти обижено. — Для тебя она не так уж красива?
    Инарий засмеялся. Он вспомнил.    

***

    — Меня зовут Лилит, — неохотно представилась демоница. Она сидела позади Инария, осторожно, самыми кончиками пальцев снимая остатки скверны с его пораженных крыльев. Он не видел её, но от знания, что она сидит за ним в той, чарующей форме, в груди растекалось что-то приятное.
    — Я Инарий. И ты не обязана это делать, — сказал он, осторожно попытавшись освободить крыло.
    — Но иначе ты умрёшь.
    Он обернулся к ней лицом, осторожно снимая руку со своего плеча. На её синей коже пузырились ожоги.
    — Но тебе же больно.
    — Мне не привыкать, — покачала головой Лилит. И было в её голосе что-то такое, что Инарий не решился уточнять.
    — Почему ты это делаешь?
    — Я… Я хочу вернуть долг... И извиниться. Я ошиблась, когда приказала солдатам напасть на тебя. Думала, что легкий бой поднимет тебе настроение...
    Он притянул руку демоницы к капюшону и выдохнул — осторожно-осторожно, ещё не зная, что выйдет из его затеи. Вдруг его дыхание ещё больше опалит кожу?
    Пузыри разгладились, ладонь стала ровной и гладкой.
    — Ты ничего мне не должна. И ни в чём не виновата. Я сам сделал этот выбор.
    — Уйти в Пустоту? Да ещё и таким способом? — плечи демоницы передёрнулись от отвращения, груди качнулись, привлекая взгляд Инария против его воли. — Ты разве не боишься того, что будет после смерти?
    — Боюсь. Но это хоть какая-то возможность остановить это безумие. Хотя бы ненадолго.
    Лилит замолчала. Она смотрела на него в упор, буравя взглядом.
    — Так ты не стал тогда меня атаковать просто потому, что искал смерти? Ничего больше? — Она попыталась вырвать свою ладонь из его перчатки, но он не отпустил.
    — Я устал…
    Лилит резко ударила его крылом по наручу, выдернула руку, и, вскочив на ноги, прошипела:
    — Я думала, что ты отличаешься, а ты всего лишь… — Её рука стала разделяться надвое, удлиняться когти, кожа пошла трещинами и сегментировалась в защитную чещую…
    — Лилит, подожди! — привстал Инарий, умоляюще протягивая к ней раскрытую ладонь. — Я действительно не хочу сражаться против тебя! Ты – самое прекрасное творение, что я видел!
    Лилит замерла, точно перетянутая струна, с тем же странным выражением на лице, как тогда, когда он не стал уничтожать её плеть. Воздух вокруг неё вибрировал от сдерживаемых боевых заклятий, долю секунды назад готовых обрушиться на ангела.
    — Мне никто и никогда не говорил таких слов.    
    Демоница говорила медленно, словно подобрать слова для неё стоило больших усилий. Магия рассеялась, как дымка, воздух уже не искрил от напряжения, а был тих и спокоен.
    — И никто ещё не смотрел на меня... так, как смотришь ты.
    — Я чистый аспект Красоты, — пояснил Инарий. — Я не могу иначе.
    — И ты находишь меня созвучной? — поинтересовалась Лилит, как бы случайно поднимая руки вверх, избавляясь от боевой формы и поводя затрепетавшими крыльями.
    — Да, — Инарий был как никогда искренен. — Разве что хвост отвлекает и ноги… чуть-чуть великоваты.
    Уже договаривая, он подумал, что демоница моментально убьёт его. Ведь он только что оскорбил её форму, её выражение самой себя. За подобное демоны мстили жестоко — всеми силами стараясь отыскать обидчика на поле боя и размазать тонким слоем по плану Мироздания, обрекая на длительное и мучительное воссоздание. А она только рассмеялась. И смеялась, пока её ноги текли маревом, становясь тоньше и изящнее, теряя в силе, но очаровывая Инария все больше и больше. Хвост втянулся, сделав спину и бёдра одой великолепию… Как бы не хотелось Инарию смотреть в ярко-алые глаза без зрачков, взгляд помимо его воли все время опускался то на грудь с идеально круглыми сосками, но на плоский и незащищенный живот, прекрасный в своей бесстыдной обнаженности.
    Расстояние между ними было в несколько шагов, но Лилит двигалась к нему медленно, покачивая бёдрами, и от каждого её движения крылья Инария непроизвольно подрагивали. Она царственно приподняла свою ногу, заканчивающую новой, восхитительно прекрасной стопой, утвердила её на груди ангела и легонько толкнула, опрокидывая его навзничь. И, усаживаясь верхом на распростёртого Инария, она сказала:
    — Я Лилит, королева Суккубов. Если по-вашему: чистый аспект Соблазна. И теперь я тоже не смогу иначе, — добавила она с грустью, вглядываясь во тьму под его капюшоном.
    — Кажется, мы в ловушке? — сделал вывод Инарий.
    — Кажется, да.
    — Мы будем вынуждены убивать друг друга…
    — Я не смогу, — повторила она, ласкающе проводя пальцами по краю его капюшона. Скользнула внутрь, осторожно, почти неразличимо, вызывая у Инария сдавленный стон. — Как и ты. И бегство в Пустоту не выход. Там не будет тебя. И мне некого будет соблазнять.
    — И мне нечего будет любить, — откликнулся Инарий.
    — Мы обречены. До самого конца Вечного Конфликта… Но он никогда не наступит.
    Лилит хотела сказать что-то ещё, но где-то вдали раздался рёв молоторуких — силы преисподней снова пошли на приступ.    

    Крылья Лилит поникли. Она встала, протянула руку Инарию, помогая подняться, молча развернула, и резкими движениями стала сбивать с его крыльев скверну. Кожа на её руках шипела и лопалась, и тогда Инарий перехватывал её ладонь и исцелял своим дыханием.
    — Преисподняя никогда не сможет завладеть Камень Мироздания, хоть мы сильнее вас, — проговорила Лилит быстро, будто слова горчили и жгли язык, и она стремилась поскорее от них избавиться. — Вы монолитны, вы действуете, как единое целое, но вас меньше. Неужели вы так и не понимаете, что отец позволяет вам побеждать, чтобы сохранить это проклятое равновесие? Он играет с Советом, играет с Триадой, и этого никто не видит! Он хочет лишь продолжения этой бойни и ничего иного! Он не безумец и не позволит никому сокрушить Мироздание и свои драгоценные царства из-за какой-то нелепой жажды обладания Камнем.

    Инарий невольно сжал руку Лилит, догадавшись, о ком идёт речь. Суккуб вскрикнула.
    — Мне больно!
    — Прости. — Он прижал её ладонь к своему капюшону, касаясь синей кожи дыханием, и надеясь почуять так малейшую недосказанность. — Ты дочь Мефисто? И ты желаешь ему поражения?
    — О да! — Лилит запрокинула голову и зло рассмеялась, напоминая Инарию о своей адской сущности. — Я покорно питаю аспект моего Господина-Лорда — я его ненавижу. Всем своим сердцем, до всей глубины души!
    Он вздрогнул. Это было неприятно — слышать, как грех называют аспектом, видеть; как совершенные черты искажаются гневом; понимать, что прекраснейшее из созданий дрожит от жажды убийства. А потом Инарий вдруг понял, что плечи Лилит содрогаются не от хохота, а от рыданий. Для мира Небес странно, что сущность может ненавидеть ту, что её породила, но то, что Инарий видел в царствах Греха…
    Он привлёк Лилит к себе.
    — Выход есть. Я часто думал, что если Камень исчезнет, тогда всё изменится...
    — Ты хотел уничтожить Камень? — отшатнулась Лилит.
    — Я хотел создать новый мир, Тайное убежище, в котором не будет ни войны, ни ненависти. Чтобы можно было укрыться в нем, спрятаться от этой бессмыслицы. Просто жить... А что будут делать Совет и Триада, когда не обнаружат Камня, мне не интересно. Может, хоть тогда успокоятся.
    Лилит покачала головой.
    — Вдвоём мы не справимся.
    Она стёрла слёзы с лица, стряхнула их с пальцев. Инарий зачарованно проследил взглядом за крошечными сверкающими каплями, и усмехнулся.
    — Я думаю, это поправимо.
    Oн крепко обнял суккуба, стараясь вобрать в себя совершенные выпуклости, отследить их изгибы касаниями. И Лилит больше не плакала, она завораживающе смеялась и откидывала голову назад, наслаждаясь зрелищем его возбуждённо подрагивающих крыльев.

@темы: Het, Рейтинг - PG-13, Lilit, Жанр - Romanсe, Статус - закончен, Жанр - AU, Размер - Min, Сюжет - отношения, Archangel Imperius, Archangel Inarius, Фэндом "Diablo", Gen

---

«Квимек»

Название: «Квимек»
Фэндом: Dragon Age
Персонажи: OC-магистр, Аригена
Рейтинг: R
Категория: джен
Жанры: даркфик, драма,
Размер: драббл, 640 слов
Статус: закончен
Предупреждение: наркотическая зависимость, сомнительное согласие, смерть персонажа
Саммари: на заявку "Аригена/магистр", магистр попадает в плен кунари.
Таймлайн: значительный прегейм. Как минимум Век Стали.
ficbook

«Квимек»

«Квимек»

Это была редкая и дорогая добыча — один из врагов-сааребаз, захватить которого получилось большой кровью.

Сейчас он не представлял никакого интереса — обнажённый, с зашитым ртом, с конечностями, надёжно зафиксированными кожаными ремнями. Растянут на полированном мраморном столе, словно ценная звериная шкурка на распялке. Он лежал расслабленно, всем своим видом выражая презрение, но на дне глаз плескался хорошо замаскированный страх. Где то величие, с которым он отправлял на верную смерть своих дитрази? Воистину, стоит лишить баз одеяний — ветхих лохмотьев или тяжёлых, безвкусно расшитых облачений, как они сразу становятся одинаковыми.

Аригена разочарованно вздохнула, провела пальцами по бледной груди пленника. Царапнула кончиками пальцев соски и с отвращением потёрла растительность на его коже. Живот у мужчины был подтянут и твёрд, квадратики мышц, хоть и не такие развитые, как у воинов Антаама, но вполне приличные для человека.

Пленник упрямо смотрел в потолок прямо над собой, если бы не крылья носа, едва заметно трепетавшие от дыхания, можно было бы принять его за мертвеца. Но когда она взяла его за гениталии, сааребаз дёрнулся всем телом, насколько позволили ремни. Аригена сжала мошонку, чувствуя, как моментально втянулись куда-то внутрь тестикулы. Взяла двумя пальцами такой маленький и смешной, как у всех людей, пенис, оттягивая его вверх, к лобку.

— Ножницы, — приказала Аригена, отшагнув от стола и вытирая ладони о поданную крахмальную салфетку. Человек, истошно замычав, забился на столе. Она довольно улыбнулась: вид паникующего врага вызывал у неё приятные ощущения. — И не давайте ему двигаться.

Служители навалились на сааребаза, который так метался, что казалось, кожаные ремни не выдержат и лопнут.

Аригена встала у изголовья, протянула руку в сторону. В то же мгновение в ладонь лёг холодный металл. Аригена обхватила человека за подбородок, вжимая его затылок в мрамор. Несколько щелчков и нить, насильно смыкающая губы, разъединилась.

— Вы за это заплатите! — тут же закричал пленник, надсадно хрипя. — Я магистр Империи Кассий!

— Ш-ш… — приложила палец к его кровоточащим губам Аригена, нависая над ним. Она отложила ножницы и коснулась рукой подвески на шее. - Видишь мою инсигнию? Если ты тот, за кого себя выдаёшь, то должен знать, кто я. Не трать силы попусту, магистр.

Кассий яростно сверкнул глазами, но позволил вытереть себе лицо и вытащить обрезки нитей из губ. Он не проронил ни звука, пока Аригена орудовала пинцетом, впрочем, в её намеренья не входило причинять ему лишней боли.

Аригена осторожно приняла из рук служителя небольшой стеклянный кувшин. Кассий повернул голову и пристально смотрел, как она тоненькой струйкой наполняет чашу, как берёт её, точно драгоценность и поворачивается к нему.

— Выпей это. Не сопротивляйся.

Чья-то рука приподняла голову пленника, но Аригена в этот момент смотрела только в пронзительно-зелёные глаза сааребаза, поднося чашу к его губам. Она знала, что жидкость обладает неприятным вкусом и горчит, но у пленника не было выбора. Ему не давали пить почти двое суток и единственное, что он мог сделать, это попытаться сохранить достоинство и не глотать слишком жадно.

— Я требую, чтобы со мной обращались согласно моему статусу! — отрывисто произнес Кассий, как только осушил чашу.

Аригена пристально вглядывалась в его лицо.

— Отойдите. Все. Мне нужен свет.

Кассий заморгал, сглотнул несколько раз, его лоб покрылся крупными каплями пота, а зрачки расширились.

— Я слишком ценный… пленник, — заплетающимся языком проговорил он. — Со мной нельзя… нельзя так обращаться…

Он уронил голову на поверхность стола, облизывая губы и часто моргая.

Аригена положила ладонь на грудь человека, следя за лихорадочно участившимся сердцебиением. На бледной коже выступил липкий пот, покрывая тело пленника неприятной масляной плёнкой, но Аригена не обращала на это внимание.

— Кто ты? — требовательно спросила она некоторое время спустя. Кассий открыл рот, и, вздрогнув всем телом, промолчал. Вдруг его взгляд посветлел, на какое-то мгновение становясь прежним.

— Я… магистр? — неуверенно спросил он. Взгляд человека утратил всякую осмысленность, радужка глаза помутнела, приобретая грязновато-серый цвет. Он захрипел, выгнулся в судороге и потерял сознание.

— Нет, — покачала головой Аригена, отстраняясь, — теперь ты простой сааребаз.

— Когда очнётся, займитесь им, как положено, — приказала она служителям, тщательно вытирая руки. — А я сообщу Арикун, что новый состав квимека воздействует и на сааребаз.

@темы: Рейтинг - R, фэндом "Dragon Age: Origin", Статус - закончен, Размер - Drabble, Жанр - Dark, Жанр - Drama, Arigena, Qunary, Magister, Gen

---

«Три вещи в Небесах»

Название: «Три вещи в Небесах»
Беты:  Hanako_Ayame,  Somniary
Фэндом: Diablo 3
Персонажи: м!Чародей, NPC-Ангел
Категория: джен
Рейтинг: R
Жанры: ангст, пропущеная сцена, hurt/comfort
Размер: Мини, 990 слов
Статус: закончен
ficbook, ФБ-12

«Три вещи в Небесах»

«Три вещи в Небесах»

Алим никогда не признавался в том, что во время «Великого штурма Небес», как это потом назвали историки, его волновали только три вещи.

Первая, насущная: как отличить одного ангела от другого? Он не знал. Под капюшонами и шлемами царила пугающая пустота, орнамент на одеяниях и доспехах если и различался, то ненамного. Если приглядеться, то можно заметить, что у них оружие чуть разное. И голоса. Да вот только ангелы почти всегда молчали и отворачивались при попытках Алима заговорить.

Не сказать, что мир ангелов впечатлил Алима. Здесь, на Небесах, красиво… Точнее — было красиво, пока не пришёл Диабло и не уничтожил всё, отравив гнилью скверны. Но всё равно, даже разрушенные Небеса были приятнее, чем пылающие недра горы Арреат, устланные содранной кожей исполинов — пленников Азмодана, которых чародей не мог причислить ни к миру демонов, ни к миру смертных. По крайней мере, Алим не очень хорошо представлял, как может остаться в живых обесшкуренное и истекающее кровью создание ростом с самую высокую башню Калдея. Огромные, в закрывающих глазницы железных масках, скованные цепями, каждое звено которых было с городские ворота, они громко стенали; и устланная их плотью земля дрожала под ногами. С другой стороны, анатомия демонов вообще не имела логики. Если демону нравилось иметь пасть во всё пузо, или язык, обматывающийся вокруг шеи, или носить на спине дополнительные шесть ног с глазами посередине — то демоны с лёгкостью себе это отращивали. Иногда — прямо во время боя, чем изрядно досаждали чародею и его спутникам.

Ангелы были понятнее. Если не вглядываться в темноту под капюшоном и не задумываться, что внутри ничего нет, то они мало чем отличались от человека. Руки, ноги, голова, на корпусе — броня, в руках оружие. А что у них за спиной светящиеся крылья, так это мелочи. Захоти Алим — то придумал бы заклинание, и у него тоже такие появились бы.

— Не медли, нефалем, пора в бой! — всё время торопил Алима один из сопровождавших его ангелов. Алим так и не смог привыкнуть к их голосам. Рокочущие, гулкие и певучие — от них вибрировал воздух и оставался легкий звон в ушах. Ангел назвался Телавелем, он чаще других заговаривал с Алимом. Чародей находил голос ангела более приятным, чем у остальных, и с удовольствием поспорил бы — о чем угодно, просто чтобы ещё немного его послушать, — но, увы, Телавель был прав: ослеплённые боевым безумием демоны нападали друг на друга, но не в таких количествах, как хотелось бы.

Вторая вещь, к которой Алим тоже не смог привыкнуть, — это то, что ангелы ценили упоение боем больше своей жизни. Они сражались словно бессмертные, словно накачанные умбарским дурманом наёмники, словно поднятые магией мертвецы. То есть шли в лобовую атаку на врага, не думая о тактике и не обращая внимания на пропущенные удары. И умирали, оставляя после себя лишь светящуюся лужицу на полированных плитах. Когда Алим увидел, что Телавель отделился от отряда, торопясь добить поверженного демона, то запаниковал. Он уже видел, что сейчас произойдёт неминуемое и демон схватит ангела, но вместо того, чтобы прочитать первое попавшееся заклинание — да хоть вульгарную «огненную вспышку», — чародей побежал вперёд с криком: «Телавель, стой!»

Жирный демон на последнем издыхании сграбастал ангела своими клешнями, смял и расплющил о свой живот. От обладателя певучего голоса остался лишь комок металла в паху демона да белые следы на облачении Алима, брызнувшие из лопнувшего доспеха. Чародей остолбенело замер — демон словно обкончал его с ног до головы, — а ангелы равнодушно двигались дальше. Они не заметили потери? Или это была их реакция на… эээ… позорную смерть Телавеля? Как-то неприлично, наверное, для ангела помирать, будучи расплющенным о член демона…

Вытирая лицо от крови — ведь это была кровь? — ангела, Алим не удержался и слизнул капельку. Вкуса не было, просто резко защипало слизистую, и Алим почувствовал, как с внутренней стороны щёк и с языка слезает плёнка кожи.

Но третья, и самая значимая вещь, к которой Алим так и не привык за время пребывания на Небесах, так это то, что ангелы оказались лишены приписываемой им мудрости.

Он почти пробился к Кристальной Арке. Облачение его стало заскорузлым от крови демонов и ангелов, кожа горела, покрытая ожогами от огня и яда, волосы слиплись и обгорели; он уже потерял счёт убитых и исцелённых, когда огромный крылатый демон, опасно теснивший его к краю балюстрады, внезапно развалился на две половины. Алима обдало волной горячей крови, царапины защипало с новой силой, а от запаха внутренностей — если было бы чем блевать, Алим бы ещё раз проблевался.

Пришедший ему на выручку ангел вытер меч о шкуру демона и, положив руки на пояс, уставился своей пустотой из капюшона на чародея. Алим был готов поклясться, что там, в темноте, ангел хвастливо ухмыляется, и это его не радовало. Но…

…Узор на доспехах, меч, который он точно недавно видел; знакомый поворот головы…

— Ловко я его?

— Телавель?!

— Извини, что так долго, нефалем. Пришлось немного расчистить тебе путь. Вокруг такая неразбериха…

Неразбериха была, к слову, знатная, но не это удивляло Алима.

— Телавель, тебя же убили. На моих глазах.

И в доказательство своих слов он почему-то высунул обожжённый ангельской кровью язык. Телавель пожал плечами, слегка отвернувшись. То ли ему было стыдно, то ли он высматривал демонов среди дымящихся обломков.

— Не стой на месте, нефалем, впереди много врагов. Диабло согнал все свои войска, но ты не бойся. Мы оттесним их в несколько заходов, нам поможет близость к Кристальной арке. После того, как ты закрыл порталы из Царства Ужаса, нефалем, демонам после смерти приходится добираться до поля боя куда дольше, чем нам. И если тебе придётся умирать — постарайся сделать это быстро и аккуратно, чтобы вернуться в бой как можно быстрее. Вперёд, нефалем! Тебе надо спешить.

Телавель отсалютовал мечом и взмыл на верхний ярус. Через секунду вниз полетели разрубленные демоны, рассыпающиеся пеплом. А Алим долго ещё стоял с открытым ртом, медленно осознавая слова ангела.

После окончания боя он хотел отыскать Телавеля, но судьба распорядилась так, что больше они не увиделись.

Он не знал, что случилось с ангелом: может быть, тому стало неинтересно общаться со смертным, а может быть Телавель, вопреки своему совету, не сумел умереть аккуратно и возродиться до того, как чародей покинул Небеса.

Но Алиму очень хотелось бы, чтобы кто-нибудь объяснил ангелам, что люди, даже если они нефалемы, умирают только один раз.

@темы: Рейтинг - R, Статус - закончен, Жанр - Missing scene, Жанр - Angst, Размер - Min, Сюжет - отношения, Сюжет - конфликт, м!Чародей, фэндом "Diablo", Gen, Ангел