«Однострочники»

[Herr-Tatzelwurm]

Название: «Однострочники»
Фэндом: Dragon Age
Персонажи:
Рейтинг: PG-13 — NC-21
Категория: джен, гет, фемслеш
Жанры и предупреждения будут в мини-шапке
Размер: драббл
ficbook

Алистер, молитва перед смертью,
ангст (I-DA-27)

Алистер, молитва перед смертью,
ангст (I-DA-27)

Редкое зрелище на Глубинных тропах — коленопреклоненный мужчина возле обрушенных колонн. Он молился, путая строки Песни, иногда замолкая посреди слова, чтобы стереть с лица кровь.

Это даже не храм — просто место собраний гномов, украшенное огромными статуями Совершенных. Если закрыть глаза, можно представить, что он на Всенощном бдении в Киркволльском соборе — там было так же тяжело дышать и так же давило предчувствие близкой смерти.

Когда-то он был храмовником, Стражем, даже королём. Он не был ревностным андрастианином, просто любил заходить в церкви — от маленьких деревенских часовень, до Великого Собора Вал-Руайо. Смотреть на людей, вместе с ними преклонять колени, вдыхать аромат свечей и благовоний.

Теперь он снова Страж, но это ненадолго.

Заученные слова молитвы растворяются в тишине, слегка заглушая до тошноты прекрасную песнь Скверны.

— Аминь, Господи, — мужчина сглотнул и поудобнее перехватил щит.

Они — близко.

Анора/Алистер, "от ненависти до любви",
романтика (XII-DA-7)

Анора/Алистер, "от ненависти до любви",
романтика (XII-DA-7)

— Но почему ты на меня кричишь? — обиделся Алистер, закрывая дверь за красной от стыда фрейлиной.
— Потому что ты хуже Кайлана! — Анора металась по алистеровой спальне и шипела, как кошка, которой наступили на хвост. Он невольно потянулся её успокоить, но Анора отшатнулась.
— Не прикасайся ко мне! У тебя на уме только одно! Охотиться, пить, и...

Она не договорила, отмахнулась раздраженно.

— Алистер, когда ты начнешь думать головой? У Кайлана хотя бы хватало мозгов скрывать фавориток! Ты представляешь, какие слухи пойдут?
— А тебе какая разница? — огрызнулся Алистер. — Это ведь твоя идея, спать раздельно. Мне неприятно тебе изменять, но наследников не аист приносит.

Анора запнулась на мгновение и повторила, будто ослышалась:
— Неприятно изменять?
— Я давал клятву перед ликом Создателя, — пожал плечами Алистер. — Хочу я этого или нет, её полагается соблюдать.
— Эти клятвы ничего не значат...
— Только для тебя! — сорвалось с его губ раньше, чем он успел опомниться. Анора побледнела как полотно, и выбежала из спальни.

Через минуту в дверь тихо постучали.

Алистер отворил, молча впустил завернувшуюся в шуршащую простыню банну Элеонору.
— Она меня ненавидит, — вздохнул Алистер, поднимая с пола батистовую нижнюю рубашку и протягивая её банне. — Боюсь, недолго тебе осталось быть при дворе.

Элеонора деликатно улыбнулась.

— Ваше Величество, я могу ошибаться, но мне кажется — королева вас ревнует.

ж!Хоук/Фенрис, "Горе ты моё остроухое!",
юмор (XIII-DA-18)

ж!Хоук/Фенрис, "Горе ты моё остроухое!",
юмор (XIII-DA-18)

— Дорогой, где ты был?
— Гулял.
— Ночью?
— Ночью, — отрезал Фенрис тоном, не терпящим возражений. — Ночью по улицам ходят только патрульные стражники, и никто не показывает на меня пальцем.
— А почему от тебя пахнет кровью?
— Потому что вместо стражников Нижний город патрулируют банды Ивета и Иглы. А они меня не любят. Какая разница, Хоук? Пришел же, не забыл.

Хоук вздохнула, отложила книжку, в компании которой коротала вечер, и потерла виски.

— А зачем ты спускался в Нижний город, если мы договорились встретиться у меня сразу, как только я вернусь из Крепости Наместника?

Фенрис отвел взгляд и заморгал.

— Я... В общем, вот, — он вытянул из поясной сумки плоскую коробочку с контрабандными ривейнскими сладостями, которые Изабелла всеми правдами и неправдами доставала через связных Ломмеринского братства. — С днем рождения.

Хоук растроганно прижала коробочку к груди.

— Фенрис... Горе ты мое остроухое... Он же у меня только через месяц.

Алистер/Явана, Алистер остается в Роще,
повседневность (XIII-DA-19

Алистер/Явана, Алистер остается в Роще,
повседневность (XIII-DA-19)

Он просыпается, когда Яваны уже нет на ложе. Только примятая подушка и отброшенная в сторону простыня напоминают о её присутствии.

На завтрак — остатки рагу из кролика (Алистер знает, что это на самом деле ящерица, но предпочитает думать, что это кролик) и фрукты на сладкое. Фруктов в Роще много, Алистер с огромным удовольствием поедает их, даже если от обжорства у него болит живот. Потом он ищет Явану в Храме, смотрит, как она гладит Голданну — так он про себя называет драконицу. Его задача на этой неделе - смотреть за яйцами и поправлять согревающие попонки вокруг них. Голданна раздражена и сварлива, она беспокоится о яйцах и не любит Алистера, Алистер не любит её, и их обоих это устраивает, пока рядом Явана, а все яйца стоят ровно и хорошо укутаны.

Когда солнце начнет клониться к кронам деревьев, Алистер уходит прогуляться по Роще. Он берет с собой арбалет — на всякий случай, проверяет силки и собирает урожай из неосторожных хохлаток и ящериц. Иногда в силки попадается обезьяний детеныш, и Алистеру приходится вначале высвобождать перепуганного зверька, прикрывая голову от летящих в него фруктов от верещащей стаи, а потом долго выполаскивать силок в ручье. Маленькие обезьянки, увы, от страха какаются.

Вечером его ждет бассейн с подогретой водой и неизменная чаша с драконьей кровью. Он каждый раз делает жалобное лицо, надеясь смягчить Явану, она каждый раз непреклонно говорит: «Тебе надо набираться сил». Алистер знает, что она не врет — она поклялась никогда ему не лгать, но его тошнит от одного вида тёмной маслянистой жижи. Но выбора нет — если он не будет пить кровь, яйца не пробудятся и древняя магия навсегда покинет Тедас.

Ночью они занимаются любовью, и от пения ночных птиц Алистер с трудом засыпает, чтобы утром обнаружить, что Яваны уже нет на ложе, и только примятая подушка и отброшенная в сторону простыня напоминают о её присутствии.

Стэн/Расаан, Аришок рисует портрет Расаан,
романс (XIII-DA-27)

Стэн/Расаан, Аришок рисует портрет Расаан,
романс (XIII-DA-27)

Дождь льет с такой силой, что кажется, выйдешь на террасу — смоет.

Они коротают время вдвоем. Расаан пощипывает терпкий виноград — весьма полезно в сезон дождей. Аришок, окруженный хитроумно расставленными зеркалами, водит кистью по бумаге.

— Ты очень хорошо рассчитала путь Бассалит-Ан, кадан. Он поступал именно так, как ты и предсказывала.

Расаан благосклонно кивает.

— Я бы не справилась, если бы не твои доклады... — она делает четко выверенную паузу, наслаждаясь вспышкой беспокойства в глазах Аришока, — ...кадан. Если бы они не были так точны, всё бы сложилось иначе.

Она замолкает с легкой улыбкой, позволяя свету зеркал окутывать себя прозрачным покрывалом.

Аришок ловит её взгляд и упрямо наклоняет голову.
Он заставит акварель улыбаться, как она.

Стэн-Аришок/ж!Страж, воспоминания о старых-добрых деньках, секс на закуску.
романс, гет, R! (XII-DA-35)

Стэн-Аришок/ж!Страж, воспоминания о старых-добрых деньках, секс на закуску.
романс, гет, R! (XII-DA-35)

Они изменились. Он стал Аришоком. Она — осталась Стражем, но утратила неуверенность юности. Страж похожа на меч. Прямой, закаленный, со звенящим от остроты лезвием. Положи на ладонь — в плоть вопьется.

Он кивает Стражу. Страж смотрит в глаза, кивает в ответ. Скупо. Резко. Ему чудится звон.

— Страж, — Аришок опускается на скамью. Дерево скрипит, и он вспоминает ночь Кунарон Вель, смятую постель и хрупкое женское тело под собой.

Она подходит вплотную, опирается коленом на скамью. Живая, от её жара по жилам течет огонь...

— Кадан, — роняет она.

Когда Аришок кладет ладонь на её талию, Страж впивается в него.

Ему кажется — у поцелуя вкус крови.

Доротея (Жюстиния V)/Лелиана, "Старые раны",
джен фемслеш( XIII-DA-31)

Доротея (Жюстиния V)/Лелиана, "Старые раны",
джен фемслеш( XIII-DA-31)

— Десять лет назад Её Великолепие приказала некоему барду явиться в Ферелден... — ровным голосом произносит Лелиана.

Она сидит, как примерная ученица, с идеальной осанкой и направленным перед собой взглядом. Вот только не бывает у примерных учениц сжатых до белизны пальцев и горьких складок у рта.

— Десять лет назад Её Великолепие приказала доставить в Ферелден бумаги, которые могли бы развязать войну, — так же ровно продолжила Лелиана. — И это едва не стоило жизни наивной и глупой воспитаннице некоего барда... А теперь мы должны защитить трон Её Великолепия.

Доротея подходит, успокаивающе кладет руки на ей плечи, а потом мягко прижимает голову женщины к своей груди.

— Десять лет — долгий срок, дитя. За это время могла смениться Игра, могли измениться игроки. Если бы тогда наивная и, как ты напрасно говоришь, глупая воспитанница не оказалась бы там, где она оказалась, кто знает... Быть может, две дорогие нам страны уже горели бы в войне...

Каллен/ж!Сурана, "ты хуже демона искушения",
романс, гет НЦ! (XII-DA-18)

Каллен/ж!Сурана, "ты хуже демона искушения",
романс, гет НЦ! (XII-DA-18)

Она приходит по ночам, повергая храмовника в соблазн.

У неё округлые груди и ягодицы, жаждущие, когда их стиснут шершавые ладони.

Её губы — алы, меж ними мелькает розовый язык, оставляя влажный след на его коже.

Её шея — взывает к преступлению. Хочется впиться зубами в пульсирующую голубую жилку под прозрачной кожей.

Её тело — гладкое и золотистое, выточенное из неварранского мрамора, и Каллен на мгновение чувствует себя извращенцем, лаская согнутым пальцем безволосые, как у девочки, губы, раздвигая исходящие соком складки.

Её стон — сводит с ума вернее, чем песнь лириума.

— Я ненавижу тебя, — хрипло шепчет Каллен, целуя острое ушко. — Будь ты демоном искушения, я бы мог проснуться...

ГФ/Морриган, таймлайн "Инквизиции". Узнав, что Морриган вернулась, Герой Ферелдена нашелся сам,
юмор джен (XII-DA-43)

ГФ/Морриган, таймлайн "Инквизиции". Узнав, что Морриган вернулась, Герой Ферелдена нашелся сам,
юмор джен (XII-DA-43)

Замок скрипнул. Кто-то снаружи ковырялся в нем отмычкой. Когда дверь бесшумно отворилась и внутрь скользнула фигура в плаще, из-под которого поблескивали серо-синие чешуйки брони Серой стражи, привязанная к стулу женщина вздрогнула и замычала сквозь кляп.

— У нас мало времени. Предлагаю обмен, Морриган, — прошептал мужчина, становясь на колени возле стула и ощупывая узлы веревок. — Я помогу тебе выбраться отсюда, а ты расскажешь, кому передала моего сына.
Женщина замотала головой, пытаясь предупредить, но было поздно.

Вспыхнули фонари, заливая комнату светом. Вперед арбалетчиков выдвинулась фигура в облачении Инквизитора:

— Вот мы и встретились, Герой Ферелдена. Знаешь ли, в охоте самое важное — найти правильную приманку...

ж!Хоук/Андерс, ж!Амелл/его-её половинка, долгожданная встреча,
юмор гет (I-DA-20)

ж!Хоук/Андерс, ж!Амелл/его-её половинка, долгожданная встреча,
юмор гет (I-DA-20)

Запланированная встреча началась неожиданно. Для всех.

Когда две малопримечательные пары столкнулись нос к носу в старкхэвенской гостинице, то, к удивлению посетителей, вся четвёрка едва не разбежалась в разные стороны.

Когда недоразумение решилось, все натянуто отсмеялись и ужин почти подошёл к концу, две женщины, судя по внешности — сёстры, вышли «попудрить носики».
— Хоук, — вкрадчиво поинтересовалась миниатюрная девушка, ухоженность рук и волос корой выдавали в ней магессу, — я не знала, что ты так близко знакома с Зевраном. Давно?
— Не так давно, как ты с Андерсом, — отпарировала старшая, холодно блеснув бирюзовыми глазами. — Можешь мне прямо ответить, долго ты была его… командиром?

Магесса вздохнула, прислушиваясь к грохоту из залы.

Кажется, мужчины тоже заинтересовались прошлым.

Алистер, ж!Сурана, обобрать до нитки на Собрании земель,
юмор, джен, RG, (Дежурка-35)

Алистер, ж!Сурана, обобрать до нитки на Собрании земель,
юмор, джен, RG, (Дежурка-35)

— Алистер, что ты делаешь? — с ужасом пролепетала Сурана, оглядываясь на удивлённых баннов. — Прекрати немедленно этот балаган!

Молодой Страж, не слушая её, продолжил раздеваться, с остервенелым лицом дёргая ремешки брони и с мясом отрывая шнурки поддоспешника.

Солдаты переминались с ноги на ногу, не решаясь вмешиваться без приказа. Банны перешёптывались. А когда бывший будущий король стащил через голову измятую нательную рубаху и запрыгал на одной ноге, стягивая штаны, в нарастающий ропот вплелись смущённые смешки дам.

— Алистер, не будь дураком! — зло рыкнул Логейн и едва не отшатнулся от взгляда, полыхнувшего ненавистью.

Алистер взялся за шнурки брэ, Сурана ойкнула и закрыла глаза ладошками. Её сердце билось где-то в горле, приближающийся звук босых ног оглушал, прорезая набатом шепотки знати.

— Тебе нужны были доспехи? — прошипел Алистер ей на ухо. — Забирай. Всё забирай. Ничего мне от тебя не надо.

Но когда он уходил, на его голую задницу она всё-таки посмотрела.

Морриган/Лелиана, обоснуй, но не "пьяные забавы",
префемслеш, G (II-DA-35)

Морриган/Лелиана, обоснуй, но не "пьяные забавы",
префемслеш, G (II-DA-35)

Видя, как Лелиана заплетает косы юной эльфийке-Стражу, бесконечными касаниями гребешка распутывая рыжеватые кудри, Морриган фыркает.
Видя, как Лелиана учит тощую эльфинажку правильно наносить макияж, нежно касаясь скуластого личика кончиками пальцев — она кривится. Негоже женщине другой дарить такие ласки.
Видя, как Лелиана весь вечер утешает раненую эльфийку, баюкая её в руках и целуя, как собственного ребёнка, она понимает, что завидует.

Табрис нет третий день. Ушла на Тропы, взяв с собой второго Стража, гнома и голема.
Комната, где они находятся – тесна, от присутствия бардессы никуда не деться. Даже закрыв глаза, чуешь заломленные в беспокойстве руки и волнение.

В сотый раз встретившись с ней взглядом, Морриган говорит:
— Ты мне не нравишься. Быть с женщиной — глупо, у этого союза нет плодов.

На сто первый она просит заплести ей косу.

Морриган, Лелиана, Морри проиграла в карты и вынуждена одеть церковное платье,
джен, юмор, G (III-DA-4)

Морриган, Лелиана, Морри проиграла в карты и вынуждена одеть церковное платье,
джен, юмор, G (III-DA-4)

Они идут в церковных робах, словно в коконе невидимости. Никто не оборачивается вслед, не пялится на грудь. Стражник, в спешке вылетев из-за угла, бросает на бегу «прости, сестра», даже не посмотрев, в кого врезался.
— Это колдовство? — спрашивает поражённая Морриган у бардессы.
— Почти. Это искусство маскировки.

Колдунья не верит своим глазам. Их пускают в крепость. По первому слову Лелианы зовут коменданта. Тот, скрипя зубами, разрешает поговорить с заключёнными. Тюремщик разводит руками — понимаю, мол, исповедь — и выходит прочь.

Как хорошо, думает Морриган, что именно Лелиана выиграла в карты. Ей страшно представить, какую маскировку придумали бы Зевран или Стэн.

м!Хоук, Карвер, поедание мороженого ночью, капли десерта на пальцах,
джен, юмор, G (II-DA-27)

м!Хоук, Карвер, поедание мороженого ночью, капли десерта на пальцах,
джен, юмор, G (II-DA-27)

Карвер любил сладкое, Гаррет кислое.
Карвер любил есть медленно, Гаррет быстро.
Карвер стал храмовником, Гаррет остался отступником.

В редкие дни увольнительных Карвер засиживался с Гарретом допоздна.
Напряжение, царившее в Казематах, давало много поводов для разговоров.

— Слушай… А вкусненького ничего не осталось?
— Сиди, сейчас сам принесу, — усмехнулся Гаррет.

Не зажигая светильников и стараясь не шуметь, Хоук быстро спустился в ледник. Через минуту он тихим, но недобрым словом помянул Орану, куда-то переставившую тарелки. Махнул рукой, взял из стопки две формочки из фольги, вытряхнул в них остатки десерта из миски. Щедро плеснул сиропа на порцию Карвера, себе выдавил половинку лимона.

А через полчаса он пожалел о своей лени. Заговорившийся Карвер сжал хрупкую корзиночку из фольги, она схлопнулась, и растаявшее мороженое тут же заляпало всё, что можно. Кресло, нагрудник кирасы, руки…
— Карвер, ну аккуратнее же! — в сердцах сказал Гаррет.
— Прости, — без тени сожаления ответил Карвер, облизывая пальцы.
— Ты хоть руки мыл?
Карвер задумчиво посмотрел на испачканную белой пенкой руку, провёл кончиком языка по ребру ладони.
— Мыл. — И попробовал слизнуть струйку десерта, норовящую стечь по запястью вниз.
— Тебе салфетку дать, дятел? — осведомился Гаррет, начиная хихикать.
— Ммммммф, — промычал младший, что, очевидно, означало «и так справлюсь».

— А что ты так смеялся? — спросил Карвер, стирая с губ остатки мороженого.
— Да так, — снова хохотнул Гаррет. — Подумалось, что если бы ты так «поел» мороженое на глазах Изабеллы, она бы тебя соблазнила. И что-то мне подсказывает, что даже без твоего согласия.

м!Кусланд, Алистер, Остагар,
джен, G (III-DA-5)

м!Кусланд, Алистер, Остагар,
джен, G (III-DA-5)

Алистер нервничает, сам не понимая того. Бежит по мосту, и нет-нет, но оглядывается на поле битвы, пытаясь углядеть там кого-то. Я вижу это так же ясно, как и то, что он думает не о выполнении поставленной перед нами задачи, а о судьбе учителя.
Как только мы добежали до места, где катапульты порождений не грозили размолоть нас в кашу, я дёрнул его за плечо, разворачивая к себе.
— Парень, ты психуешь из-за Дункана?

Он отрицает, но я же вижу…

— Слушай, то, что нам дали такое простое задание — это не повод относиться к нему кое-как. От этого зависят жизни многих.
— Но почему именно мы? Мы же Серые Стражи, мы должны убивать порождений, а не зажигать фонарики…

Он не смотрит на меня, он смотрит в сторону бойни, судорожно сжимая в кулаке петлю щита, словно его взгляд способен защитить сражающихся.

Меня это почему-то злит. Встряхиваю парня за плечи, чтобы он посмотрел на меня.

— Я боюсь, что он умрёт, — вдруг отвечает он, и у меня невольно разжимаются руки. — А у меня, кроме Дункана, никого нет.
— Нет! Нет же! Он не может умереть! И знаешь почему?! Потому что он свободен. А человек, который свободен, никогда не умрёт! Дункан сам выбрал бой в авангарде — это его сознательный выбор. И если помнишь, он сказал, что если мы быстро справимся, то успеем присоединиться к нему в бою.

Парень бросает последний взгляд на поле боя, проверяет, легко ли выходит меч из ножен. Оглядывается на меня, и на его лице мелькает лёгкое удивление.

— И долго ты собираешься тут торчать? — энергично спрашивает он. — Огонь в Башне сам не зажжётся!

ж!Кусланд, Логейн, "Сумасшедшая девчонка... зачем тебе это?",
джен, G (III-DA-6)

ж!Кусланд, Логейн, "Сумасшедшая девчонка... зачем тебе это?",
джен, G (III-DA-6)

В комнате командора убраны все безделушки, оставшиеся от Хоу, висят новые шторы, вместо шёлкового ковра — шкуры. Мебель — дубовая, не та, что стояла раньше.
И гобелены с вытканными зелёными ветвями, повторяющие узор на старом щите, стоящем на почётном месте. Словно можно превратить чужую комнату в частицу родного дома. Словно можно обмануть память.

— Зачем тебе всё это? — спрашивает Логейн, проводя пальцами по царапинам на щите тейрна Ардала, деда Брайса. Он узнал бы эту реликвию из тысячи.

Элиссия замирает на пороге, не зная, что делать — выгнать незваного гостя или стерпеть вторжение.

Входит. Спрашивает в ответ, указывая на его дейнский доспех.

— Ответь сперва, зачем тебе это?

ж!Хоук, ж!Броска, "Я тебя так понимаю!"
джен, G, (III-DA-16)

ж!Хоук, ж!Броска, "Я тебя так понимаю!"
джен, G, (III-DA-16)

Зевран даже из знакомства может устроить шоу.

— Мариан Хоук, Защитница Киркволла, гроза Кунари, Самый быстрый нож Вольной Марки. Натия Броска, Командор серых в Ферелдене, Гасительница Мора и тётушка наследника короны Орзаммара. Дамы, прошу прощения, у вас столько титулов, что у меня горло пересохло. Я вынужден оставить вас ненадолго, тем более, вас объединяет столько общего…

Профессиональные контрабандисты всегда друг друга узнают, даже если они давно не в деле. Общего оказалось и в самом деле достаточно. Любовь к независимости, к парным кинжалам и эльфам, нелюбовь к работорговцам, драконам и тем, кто пытается играть втёмную. Даже друзья общие нашлись.

— Не верь Андерсу, обманет, — посоветовала Броска.
— А Изабелла? — поинтересовалась Хоук, искоса поглядывая в сторону стойки, на Зеврана, отпивающего мелкими глотками вино и беззаботно болтающего с ривейни.
— Разве что в карты. Она не из тех, кто лжёт, просто не говорит правды.

— Спасибо тебе, — неожиданно сказала Натия, — за то, что помогла тогда Зеврану.
— А тебе за помощь Лотерингу, — кивнула Мариан. — Ты помогла многим, я знаю, но там были и мои друзья.

А когда пришло время прощаться, Броска деликатно понизила голос.
— Надумаешь возвращаться в Ферелден, черкани мне письмо. Тогда я потребую, чтобы твою сестрёнку перевели ко мне в Амарантайн.
— Не знаю, чем тебя отблагодарить за это.
Натия ухмыльнулась, хитро взглянув на Мариан.
— Свои люди, сочтёмся!

Горим/ж!Эдукан, "Всегда вместе",
романтика, гет, PG, с налетом ангста

Горим/ж!Эдукан, "Всегда вместе",
романтика, гет, PG, с налетом ангста

Они всегда вместе.

Леди Эдукан — "Надежда Орзаммара" — и Горим, её оруженосец.

На пирах, в залах, в тоннелях шахт, которым могут угрожать порождения. В разведку на Глубинные тропы они тоже ходят только вдвоём, углубляясь подальше от лагеря. В этот раз они дошли до Форпоста Легиона на перекрестке Троп, где можно сделать передышку.

Легионеров нет — ушли в погоню за порождениями, маленькое укрепление пустует.

Можно перекусить, можно подремать час-два и потребовать отчёт от вернувшихся легионеров. Можно перепроверить амуницию... А можно, не мешкая, заняться любовью, воспользовавшись подвернувшейся уединённостью. Жизнь воинов непредсказуема — Камень может разлучить их в любой момент. Обвалом пустой породы, вылазкой порождений, ядом ползуна или предательским ножом тряпки-контрабандиста, жизнь которого вы только что спасли, отбив от моровых пауков.

Воины не тратят время на лицемерные церемонии, их хватает в залах. Горим сейчас не оруженосец, а Середа — не будущий главнокомандующий. Они просто мужчина и женщина, которые любят друг друга. Они жадно целуются, отдавая друг другу всю свою душу, всех себя без остатка.

И последнее, о чём они хотят думать — что близятся Испытания и что надежда Орзамарра никогда не будет принадлежать простому воину.

Натаниэль, Андерс, "Поединок",
юмор, джен, PG

Натаниэль, Андерс, "Поединок",
юмор, джен, PG

Дуэль подходила к концу. Шансы на победу у противников были практически равны, они держались только на собственном упрямстве.
На стороне Натаниэля был опыт, Андерсу помогала врождённая выносливость.

— Будете продолжать? Может, хватит уже? — спросила Веланна.
— П-продолжаем, — осклабился Андерс.
Натаниэль молча кивнул — берёг силы.
— Как пожелаете, — неодобрительно произнесла Веланна и скомандовала трактирщику: — Неси ещё.

Кружки бухнулись на стол с грохотом, расплёскивая пену, на счёт три противники начали пить, обливаясь сидром.

Первым опустошил кружку Натаниэль, и с победным, хоть и слегка осоловевшим видом прижимал руку ко рту, стремясь удержать в себе пятую пинту сидра подряд. Зрители заходились восторженными воплями — сумма на кону была внушительная, мало кто верил, что маг сможет перепить Хоу. Натаниэль чувствовал себя победителем. Ровно до того момента, как отвлёкшийся от сидра Андерс не послал ему украдкой воздушный поцелуй.
От неожиданности Натаниэль свалился с шатающейся лавки, желудок тут же взбунтовался, почувствовав слабину. И доблестного марчанина, хвалившегося, что перепьёт любого — бурно стошнило под разочарованные стоны толпы.

А Андерс, стараясь не последовать примеру Хоу (всё-таки пять пинт — это пять пинт!) — прижимал к груди шапку с выигранными монетами и пьяно улыбался. В любом поединке все приёмы хороши, а Зимодых за красивые глаза никто ему не подарит.

Рендон Хоу, Алистер, "Игры в шахматы",
джен, G

Рендон Хоу, Алистер, "Игры в шахматы",
джен, G

Рендон с юности не любил игру в карты — слишком хорошо умел их считать. Шансы на выигрыш увеличивались с каждой выбывшей картой, а это убивало интерес. Зато он любил шахматы и частенько играл в уме сам с собой. Можно двигать по квадратному полю фигуры, можно — людей по карте Ферелдена. Например, загнать недалёкого короля в угол, роняя семена неосмотрительности в подготовленную почву гордыни. А после того, как башня-Эамон шагнула в сторону, и он убрал хайеверскую ладью — и сделал свой флот в два раза больше объединённых флотов Логейна и Альфстанны. Король убран вместе с конём-Кенделлом, оставляя королеву под шаткой защитой ладьи-Логейна...

Но новая фигура на поле путала все планы.
Пешка, не подвластная ему, ходящая по своим правилам. Пешка, которая в слишком опасной близости от первой линии. Которая может стать королём.
Иногда фигуру с поля можно просто смахнуть.

— От Стража, — вкрадчиво говорит он Логейну, избегая называть бастарда Мэрика по имени, — можно избавиться и другим способом. Я взял на себя смелость обратиться к Воронам.

Это против правил, но жизнь сложнее игр. В ней существует лишь один незыблемый закон — победитель получает всё.

Рендон Хоу, Изабелла,
джен, R, насилие и грубости

Рендон Хоу, Изабелла,
джен, R, насилие и грубости

Рендон Хоу не любил свою жену, но любил женщин, на неё похожих — темноволосых, смуглых, полногрудых, с высокомерным взглядом. Женщина перед ним была воплощением идеала. А ещё ей выкручивали руки его солдаты, а красиво очерченный рот был заткнут тряпкой. Жаль, что подобного нельзя сделать с женой.

— Пусть говорит, — приказал Рендон.
Тряпку выдернули, пиратка долго откашливалась и отплёвывалась. Но говорить не торопилась. «Выжидает, — кивнул сам себе Рендон. — Хорошо».
— Где мой груз?
— Какой груз, красавчик? — хрипло произнесла она.
Рендон перевёл взгляд на Джоуди, тот с удовольствием ударил пиратку в живот.
— Теперь припоминаю, — через силу выдохнула она, согнувшись. — Он в жопе твоей мамаши. Поищи там.
Рендон пожал плечами. Скорее всего, эта залётная пташка просто не знала, кто он такой.
— В колодки её. И вниз. Ты знаешь, куда.

Эрл Хоу был доволен. Он любил своенравных женщин, так похожих на его жену.
Ему нравились их пытать.